— Эй, ты… — Он толкает ее. Не просыпаясь, она поворачивается на другой бок. Нарая наклоняется, развязывает узелок на поясе ее сари, вынимает три монетки по четыре анны. Опускает в свой карман. Оглядывается — никто не видел. Уходит в другой угол двора и ложится.
Вдруг раздается пронзительный вопль. Бродяги окружают Нараю.
— Что случилось?
— Кто-то укусил меня! — Все видят уползающего большого скорпиона. Нарае туго перевязывают палец. Женщина проснулась и тоже подходит.
— Что такое?
— Я у тебя деньги украл, и вот бог наказал меня, — всхлипывает Нарая. — Скорпион…
Она смотрит на развязанный узелок на поясе и достает монетку из-за пазухи.
— Надо лекарство!
Аптекарь смотрит на покупательницу недоверчиво.
— Дайте лекарство от укуса скорпиона! Вот деньги!
Аптекарь выносит мазь.
Боль у Нараи стихает, и он засыпает, парнишка похрапывает рядом с ним. А женщине уже не спится. Сыро, холодно. Она натягивает на голову край сари, съеживается в комочек. Ей становится грустно, слезы выступают на глазах. Голодная, иззябшая… А что впереди? Все то же…
Она вспоминает детство. Многолюдный храмовой праздник. Она пробирается с матерью в толпе. На ней нарядное сари, в носу — золотое колечко с красным камешком. Что же случилось потом? Она потеряла родителей… Побежала за какой-то женщиной в сари с синей каймой, как у матери… Искала, искала… Заблудилась, попала к нищим, бродягам. Шестнадцать лет скитаний, нищенства. Что она теперь? И сколько лет такой мучительной голодной жизни ей еще предстоит?
Этот мир не знает жалости. Лучше умереть. Лучше умереть.
Она всхлипывает. Кто-то окликает ее — Нарая.
— Не спишь?
— Нет…
Он протягивает ей кусок хлеба.
— Я поднес одному багаж, заработал полрупии… Возьми!
— А ты сам?
— Возьми, возьми!
Они смотрят друг на друга. Она откусывает кусок. Черный щенок вертится около нее, заискивающе помахивая хвостом.
— Голодный, небось. Давай поделимся! — Она сует ему кусочек хлеба. Щенок мигом проглатывает и заливается радостным лаем.
Она улыбается. Вокзальные часы отбивают полночь.
