Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото - [20]

Слепого Дьявола. Он вовсе не намерен выдавать ее за Джека, и, я полагаю, она знает это. Но все равно, так или иначе, он ее замучает.

Треслер смотрел на пьяного Джо и с удивлением думал о том, как много человечности в этом опустившемся существе.

— Джо, — сказал он наконец, — я хочу пожать вам руку и считать вас своим другом.

Старик крепко пожал протянутую руку и дрожащим голосом проговорил:

— Треслер, вы хороший человек… Я буду говорить вам все, что знаю, и все, что видел. Если Джек принудит Слепого Дьявола, — а он может это сделать, — то да спасет господь бедную девушку. Но я клянусь, что разобью ему череп чем попало, если он завладеет мисс Дианой…

— Скажите, чем я могу помочь ей, и положитесь на меня, — сказал Треслер.

— Я думаю, вы сами знаете. Когда дело дойдет до этого, вы должны быть возле нее. Возьмите девушку в свой собственный корраль и наложите на нее свое клеймо. Вот что нужно сделать.

— Я понимаю. Жениться на ней, да?

— А почему бы и нет. Вы даже ее не стоите. И никого здесь нет, кто бы стоил ее… Но это единственный способ спасти ее от Джека. Вы сделаете это. Я вижу по вашему лицу, что вы это сделаете…

Они подъехали к ранчо и расстались.

Глава VIII ПЕРВОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО ТРЕСЛЕРА. БЕШЕНАЯ СКАЧКА

Энтузиазм составляет главную движущую силу жизни ковбоя. Без энтузиазма ковбой неминуемо опускается на уровень обыкновенного наемного работника, что далеко не одно и то же в социальных условиях этой области.

Ковбой иногда бывает хорошим человеком, с точки зрения прописной морали, но чаще бывает дурным.

Он не признает никаких полумер. К своей лошади он питает такую же нежность, как мать к своему ребенку. Он будет играть в покер до тех пор, пока у него не останется в кармане ни одного цента. Когда он пьет, то также не знает меры. Он всегда готов к ссоре и всегда доводит ее до конца У него есть много хороших сторон, но, чтобы получить истинное и неприкрашенное понятие об этом детище прерий, всего лучше, конечно, узнать его недостатки.

Ковбой прежде всего наездник. Он так гордится своим искусством верховой езды, что это почти граничит у него с манией. Он до мелочности разборчив во всем, что касается его лошади, его одежды, сапог, шляпы, яркого шелкового шейного платка и рукавиц. Вообще, он хочет быть франтом, и его франтовство составляет целую науку. Но это не мешает ему быть превосходным наездником. Он не обязан объезжать лошадей, но он любит укрощать молодых жеребцов. Это служит для него развлечением и отдыхом от скучной, однообразной работы, клеймения скота, кормления, загона его в коррали, исправления изгородей и всего того, что ему приходится исполнять в ранчо.

Поимка и укрощение диких лошадей должны были происходить в Москито-Бенд на следующий день, и все рабочие ранчо находились поэтому в возбужденном состоянии, в бараке господствовал шум и веселье в то время, как приготовлялся завтрак. Марболту удалось заключить контракт о снабжении полиции большим количеством верховых лошадей, и по условиям договора все эти лошади должны были быть обучены ходить под седлом и хорошо выезжены.

Треслер встал одновременно со всеми остальными рабочими фермы, чтобы принять участие в ловле лошадей. Пока приготовлялся завтрак, он пошел за своим седлом. Надо было осмотреть, в порядке ли оно, так как он ведь купил его из вторых рук, от одного из своих товарищей. Осматривая седло, он думал о своем разговоре с Джо Нелсоном прошлой ночью. Этот разговор заставил его уяснить себе свое положение в ранчо. Он не мог уже считать себя простым учеником, наблюдателем, присматривающимся к работе в ранчо и в известной мере свободным в своих поступках. Раньше он мог делать то, что ему хотелось, мог отделить себя от ранчо и умыть руки относительно всего, что там делалось. Теперь это изменилось! Хочет ли он или нет, но он должен сыграть свою роль. Он занял известное положение, возлагавшее на него ответственность, от которой он не хотел отказываться.

Седло было приведено в порядок, лошадь вычищена и накормлена. Покончив со всем этим, он отправился в барак завтракать. Проходя мимо домика управляющего, он услышал голос Джека, который окликнул его с какой-то непривычной приветливостью:

— Доброе утро, Треслер! Поздненько вы вернулись прошлой ночью!

Треслер подошел и остановился в дверях.

— Да, — ответил он холодно. — Лошадь пустилась вскачь и отнесла меня на десять миль к югу. Когда я вернулся на дорогу в Форкс, то встретил Нелсона, возвращавшегося домой.

— О, ваша лошадь — настоящий дьявол! Как же вы справляетесь с ней?

— Ничего. Я все же предпочитаю ее какой-нибудь неуклюжей кляче. Это самая прекрасная породистая лошадь, на какой мне когда-либо приходилось ездить.

— Да, я думаю, вы правы. Хозяин всегда ее ценил. Лошадь эта нездешняя. Он ее купил у каких-то метисов, проходивших со своим скарбом через эту страну, года три тому назад. Так, по крайней мере, он рассказывал мне. Мы тщетно пробовали ее объездить. Вам это все-таки удается… А скажите, Нелсон объяснил вам, почему он так запоздал? — вдруг спросил Джек, кончив зашнуровывать свои тяжелые, высокие сапоги и выпрямляясь.