Ночные сумасбродства - [15]

Язык Зика коснулся ее рта, и это было похоже на удар тока. Из горла женщины вырвался слабый стон, и Зик простонал в ответ, когда ее руки обвились вокруг его шеи и пальцы проникли в чащу его волос.

Рот мужчины был голодным, требовательным и удивительно — до боли — знакомым, возбуждая каждый нерв ее тела. Она отдалась наслаждению, не замечая, что полы халата распахнулись. И вдруг Мелоди ощутила пальцы Зика под тонкой тканью ее бюстгальтера и похолодела.

— Нет! — в панике выкрикнула она, отскакивая от него и быстро запахивая халат.

Зик дышал, как бегун на длинные дистанции, и не сразу смог заговорить.

— Все в порядке. — Он не отпустил ее совсем, только ослабил объятия. — Мы можем делать это медленно.

— Я вообще не хочу этого делать. — У нее во рту пересохло, она с трудом глотнула. — Мы не можем…

— Можем. — Зик опять поцеловал Мелоди, едва коснувшись губами ее губ. — Мы — муж и жена, Ди, и ты только что продемонстрировала, что хочешь меня так же страстно, как я тебя. — Он говорил не пылко, не с торжеством. Просто констатировал факт. — Мы с тобой — единое целое, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Мелоди раздирало множество противоречивых эмоций. Если они займутся любовью, если Зик увидит ее шрамы, он непременно проникнется к ней отвращением. А она хотела, чтобы он помнил ее такой, какой она была прежде. Не только ради себя. Ради него. Когда они поженились, она была идеальной. Так зачем ему приспосабливаться к худшему? Нет. Она должна быть сильной. Слабость непозволительна.

— Нет, Зик, — прошептала Мелоди. — Мы больше не муж и жена.

— Я в это не верю. — Он все еще пытался удержать ее. — Ни секунды. Поэтому не трать зря силы на попытки меня убедить. Лучше пойди прими душ, накрась губы, припудрись, сделай все, что вы, женщины, делаете, когда выходите в свет. Я не собирался давать тебе скучать сегодня вечером и купил билеты в театр.

Мелоди с ужасом посмотрела на него:

— Я не пойду.

— Конечно, пойдешь. Мы не позволим паре снежинок остановить нас. Это все-таки Лондон, а не Северный полюс.

— Я не то имела в виду. Я останусь в отеле.

— Почему? — Его черные глаза смотрели на нее с вызовом.

Мелоди не хотела прибегать к старой, как мир, отговорке: «У меня болит голова».

— Мне нечего надеть, — сказала она.

Это была правда. В ее чемодане лежали только брюки и майки, которые она носила в больнице. Вечерние платья остались дома. Зик усмехнулся:

— Это не проблема.

Он отпустил Мелоди и подошел к елке. Она увидела, что под елкой лежат несколько пакетов в красивой обертке.

— Ты можешь заранее получить кое-что из твоих рождественских подарков, — весело сказал он, беря два пакета. — Я купил платья на размер меньше, чем ты носишь обычно, потому что ты похудела. Надеюсь, я не ошибся. Примерь их.

Пораженная Мелоди пробормотала:

— Где? Когда?

Зик молчал. Целая гамма эмоций — радость, смущение, неуверенность — пробегала по его лицу.

— Пока ты спала, я немного побродил по магазинам. Твои рождественские подарки остались дома. Я не думал, — он покачал головой, — что мы проведем рождественскую ночь в отеле.

— Зик, я не могу это принять. Ей казалось совершенным бесстыдством принимать от него что-либо в таких обстоятельствах.

— Почему нет? — спокойно спросил он.

— Просто не могу, — беспомощно проговорила Мелоди. — У меня нет ничего для тебя, например. Это… это было бы нечестно.

Зик бросил пакеты на диван, обнял ее и не отпустил, когда она попыталась вырваться. Одной рукой он осторожно взял жену за подбородок и поднял ее лицо так, чтобы она смотрела ему в глаза.

— Ты сегодня выписалась из больницы, и это лучший подарок для меня. Я был в ужасе после несчастного случая, я ничего не мог делать в первые дни. Такие события заставляют нас пересматривать жизненные приоритеты, поверь мне. Так что ты — мой подарок на это Рождество.

— Зик, — Мелоди отчаянно старалась не расплакаться, — я не могу…

— Я знаю, знаю. — Он быстро коснулся губами ее губ. — Ты не хочешь слушать, но это правда. Возьми подарки и стань еще красивее, если это возможно. Потому что мы обязательно пойдем сегодня в город. Даже если мне придется самому тебя одевать. — Зик улыбнулся, но Мелоди понимала, что он не шутит. — Если честно, я предпочел бы именно этот вариант.

Она не забывала, что надо быть сильной, но невольно таяла от таких приятных слов. И нашла отговорку. Может быть, выход в город — не так уж плохо. Совместная ночь в отеле опаснее, когда Зик в таком настроении.

Он, словно подтверждая ее страхи, опять поцеловал жену, словно не мог удержаться, и на минуту Мелоди овладел привычный восторг желания. Однако реальность остудила ее, как ведро холодной воды.

«Он не знает, как я выгляжу под халатом. Он не видел мои шрамы и изуродованную кожу».

Мелоди отшатнулась так порывисто, что Зик не смог ее удержать.

— Пожалуйста, не надо, — сказала она тоскливо. — Пожалуйста, Зик.

Молодая женщина подобрала пакеты и пошла к двери, но на пороге обернулась и спросила:

— В котором часу мне надо быть готовой? Его голос был глубоким, и теплым, и чувственным, когда он ответил:

— Я заказал коктейли в номер на семь часов.

Мелоди холодно кивнула, усилием воли сдерживая слезы. Она чувствовала, что никогда не любила Зика сильнее, чем сейчас. Он — все, чего она когда-либо желала, когда-либо будет желать. И она должна дать ему уйти. Осталось только заставить и его понять это, прежде чем рассудок изменит ей.