Ночные окна - [21]

– Поженим после следующей посевной, – великодушно согласился я и направился к Дому. Пора было возвращаться к братьям Топорковым.

Бутылку водки они уже уговорили, сейчас сидели полуобнявшись и душевно напевали старую песню.

– «Ка-ким ты бы-ы-ыл, та-а-ким остался…» – затягивал Алексей.

– «Но ты и до-о-орог мне та-а-кой!..·» – подхватил Владимир.

Я подождал, пока они допоют до конца. Потом молча вытащил вторую бутылку. Собственно, можно было и попрощаться с ними, раз всех все устраивает, но Левонидзе, вскоре присоединившийся к нам, настроен был продолжать. Он выглядел свежо и бодро.

– Итак, уволившись из армии, вы занялись бизнесом, – произнес мой помощник, обращаясь по-прежнему преимущественно к полковнику. – И привлекли к этому делу брата.

– Так, – кивнул Алексей.

– Затем где-то в Китае подхватили кожную болезнь и некоторое время лечились в военном госпитале Бурденко.

– Да.

– Значительная часть сбережений ушла на лекарства, а потом еще и склад разграбили.

– Именно.

– Ваш брат сейчас находится в таком же бедственном положении, как и вы.

– Конечно.

– Тогда ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос. – Левонидзе открыл папку и начал что-то искать, хотя я был уверен, что у него все давно приготовлено и лежит на месте. Просто тянул паузу, чтобы напрячь нервы у ожидавших братьев. Я не сомневался, что в прокуратуре он был лучшим следователем. – Вот, – сказал наконец он и вытащил несколько фотографий. – Поглядите-ка. Откуда у вашего брата три месяца назад вдруг появился этот уютный двухэтажный особнячок в Красногорском районе и этот джип?

Я знал, что на снимках запечатлен и сам Владимир Топорков со своим новым имуществом. Но без супруги. Очевидно, эти приобретения составляли тайну и для нее. Попросту приготовил для себя запасной аэродром. Чтобы рано или поздно исчезнуть.

Пока Алексей рассматривал фотографии и опять хмурился, Левонидзе продолжил:

– Сделки оформлены через вторые и третьи руки, но концы-то всегда остаются. У меня есть и копии этих документов. Показать?

– Не надо. – Полковник бросил фотографии к неподвижно застывшему брату. Они упали к нему на колени и соскользнули на пол. – Это ты увел товар со склада. И имитировал ограбление. Зачем же ты, сука, газетами вместе со мной торгуешь и Рубли сшибаешь?

– Чтобы не догадались, – подсказал Левонидзе.

– А вот «Честерфилд» курить не стоило бы, – заметил я. – Для роли разорившегося в дым больше подходит «Прима» или «Беломор».

Владимир Топорков неожиданно засмеялся, поглядывая на всех троих.

– Уважаю, – сказал он. – Ловко сработано. Молодцы. Ай да психоаналитики. Вам бы в ЦРУ служить. Но я тебе, Леша, сейчас все объясню.

– У него на все есть ответ, – усмехнулся Левонидзе. – Давайте послушаем. Люблю мифы Древней Греции.

Алексей резко встал, но в драку не полез, а плеснул себе водки. Владимир протянул ему и свою рюмку.

– Ты меня благодарить будешь, – сказал он. – Наливай и слушай. Пока ты лежал в больнице, на меня наехали братки из Орехова. Вначале я согласился платить за «крышу», но потом они резко взвинтили цену. Тебе я ничего не говорил, потому что врач запретил беспокоить. Какой у меня оставался выход? Они грозили сжечь склад. Вот я придумал такой ход конем. В той ситуации это было самым разумным решением. Товар я вывез и продал оптом, а деньги вложил в домик. Не отдавать же все браткам.

– Но почему же ты мне позже ничего не сказал? – спросил полковник, все еще сомневаясь.

– Пойми, дурья твоя башка, этого нельзя было делать. Ты парень горячий, попер бы напролом и схлопотал пулю или загремел в больницу. Да и я вместе с тобой. Они бы еще и до жен добрались. Поэтому все приходилось держать в тайне, даже от моей жены. А так они видят: склад сгорел, сами мы бедствуем, торгуем газетами, вот и отстали. Надо было еще месяца три-четыре продержаться, а потом я бы рассказал всю правду. Вот тебе и загородный особнячок, и джип, и кредиторов нет, и братков, и деньги остались, и можно новое дело начинать. Опять вместе. Здорово все удалось?

Владимир победно посмотрел на брата, на Левонидзе и на меня.

– Снова вместе – не советую, – промолвил мой помощник.

– А можете вы опять оставить нас одних? – попросил Алексей.

– Ну разумеется, – сказал я. – Водки еще много. – И кивнул в сторону бара.

Смешное и трагическое столь часто перемешивается в людской природе, что только диву даешься, а порой смех и слезы еще густо приправлены кровью, как изысканное блюдо для таких гурманов, как я или мой помощник. Я высказал свою мысль Левонидзе, но он лишь пожал плечами, не разделяя моего мизантропского настроения.

– То ли еще увидим, – сумрачно изрек он. – Но хорошо, что у братанов Топорковых нет с собой боевых топоров или другого оружия.

– А ты их обыскивал, что ли? – спросил я.

– У профессионалов свои секреты, – уклончиво отозвался он. – Я же в твою мозговую кулинарию не лезу.

– И правильно делаешь. На кухне должен быть только один повар.

Левонидзе закурил, щелкнув серебряной зажигалкой. Такую я прежде у него не видел. Проследив за моим взглядом, он усмехнулся.

– Похожа, но не та. А вот часы у Ползунковой наверняка украл сам Бижуцкий. Он ведь клептоман и лунатик.