Ночные Маски - [16]

– Куда ты идешь? – слышит Кэддерли собственный голос, в то время как белка направляется восвояси.

Двери каким-то образом уже успели закрыться, но Персиваль бежит прямо сквозь них, срывая с петель. Затем белка прыгает через перила балкона и скрывается в темноте.

Кэддерли садится в кровати – но это не его кровать, да и комната тоже чужая. Судя по всему, он лежит в гостинице, в общей комнате для постояльцев. Уже очень поздно, понимает он, и очень тихо. Кэддерли ощущает чье-то присутствие. Он чувствует рядом кого-то, похожего на привидение. Собрав все свое мужество, он оборачивается.

И тут же кричит: из его глотки вырывается возглас, вызванный глубоким отчаянием. Рядом лежит жрец-наставник Эйвери, учитель Кэддерли, его приемный отец, распростертый на одном из маленьких круглых столов. Его грудная клетка вскрыта. Кэддерли сразу понимает, что человек этот мертв и его сердце вырвано.

Проснувшись, Кэддерли приподнялся в постели – теперь уже в своей собственной. Его комната оставалась тихой, если не считать обычного стука балконных дверей, хлопающих на ночном ветру. Светила полная луна. Ее серебристый луч танцевал на полу, отбрасывая причудливые тени через оконное стекло.

Испуг оказался настолько сильным, что сонливость как рукой сняло. Кэддерли попытался снова вспомнить страницу в томе, стараясь воспроизвести то волшебство, то заклинание, которое помогает залить комнату светом. Он чувствовал, что истощен и встревожен, к тому же он не ел весь прошедший день, а возможно, и весь предыдущий. Образ страницы не приходил, так что испуганный жрец лежал неподвижно, в полутьме. Только мягкий лунный свет, ничего больше. До рассвета еще далеко.

СНОВА ДОМОЙ

Мощный гул голосов указывал путь Данике и братьям Валуноплечим, пока они шли по залам южного крыла второго этажа Библиотеки Назиданий. То, что источник этой суматохи – наставник Эйвери, трое друзей поняли намного раньше, чем приблизились к его кабинету. По слухам, встретившим их по прибытии, они знали, что главная мишень гневных выкриков мастера – послушник Кьеркан Руфо.

– Хорошо, что вы вернулись! – донесся голос откуда-то со стороны. Прямо по направлению к вновь прибывшим шла, тепло улыбаясь, директриса Пертилопа. Она по-прежнему носила черные перчатки и ниспадающее до пят одеяние с длинными рукавами. Стоячий воротник плотно обхватывал ее длинную шею, не оставляя открытым ни дюйма кожи. С волосами с проседью, стянутыми в тугой пучок, ее лицо казалось почти отдельным от тела, парящим в пустоте.

– Я уже испугалась, что, ваши сердца остались в Шилмисте, которая, впрочем, того заслуживает, – искренне сказала своим неизменно спокойным голосом директриса безо всякой тени осуждения.

– Вы просто сонные летучие мыши! – взревел Айвен, энергично тряся головой. – Это место больше подходит для робкого эльфа, чем для такого рубаки, как я!

Пайкел пнул его в голень, и братья еще долго обменивались затрещинами и тумаками.

– В Шилмисте мы неплохо провели время, – признала Даника. – Особенно когда разделали под орех этих уродов. Теперь все произошедшее кажется сном, смутными тенями, промелькнувшими в эльфийском лесу.

Пертилопа кивнула, и теплая улыбка вновь осветила ее лицо.

– Вы идете повидать Эйвери? – не то спросила, не то подтвердила она.

– Это наш долг, – ответила Даника. – Хотя, кажется, наставник сегодня не в духе.

– Руфо испортит день кому угодно, попомните мое слово, – вставил Айвен.

Вновь Пертилопа кивнула, выдавив какую-то неестественную улыбку.

– Поступки Кьеркана Руфо в лесу, – объяснила она, – непросто забыть. Юному послушнику придется потрудиться, чтобы искупить вину. И доказать на деле, что он хочет вновь завоевать расположение учителей, особенно наставника Эйвери.

– Да уж куда ему! – фыркнул Айвен.

– О-хо-хо, – добавил Пайкел.

– Я слышала, что Руфо уже понес наказание, – кисло продолжила Пертилопа, выразительно глянув на кулак Даники.

Девушка машинально убрала виноватые руки за спину. Она не могла отрицать, что однажды сильно ударила Руфо, заставив вернуться в лес, когда он пожаловался на недостатки ее друзей. Даника хорошо помнила, с каким удовольствием проучила этого хвастливого дурака. Сейчас она поняла, что ее поступок не остался тайной, и теперь, если его сочтут слишком опрометчивым, он может повлечь за собой неприятные последствия. Пертилопа почувствовала неловкость девушки и быстро перевела разговор на другую тему.

– Когда вы закончите говорить с наставником Эйвери, – сказала она, обращаясь к Данике, – зайди ко мне. Нам есть что обсудить.

Даника знала, что Пертилопа намекает на Кэддерли. Ей хотелось задать директрисе целую сотню вопросов. Но она, тем не менее, лишь кивнула и промолчала, преисполненная сознанием своего долга, решив, что ее желания пока подождут. Чувствительная Пертилопа понимающе улыбнулась, кивнув.

– Вопросы потом, – затем заговорщически подмигнула и пошла дальше.

Девушка проводила ее взглядом. Каждый шаг наставницы вызывал в душе Даники неотступные мысли о молодом жреце. Лишь нетерпеливое постукивание каблука Айвена заставило ее спуститься с небес на землю. Она неохотно повернулась к дворфам.