Ночные кошмары - [16]

— Ваше единственное соучастие — молчание. К тому же я никогда никому не скажу о том, что вы знаете об этом.

— Зачем вы вообще мне что-то рассказали? — поинтересовался Тинкроудор. — Потому что вы хотели, чтобы кто-то разделил вину?

— Возможно, я счел, что, если кто-то еще узнает о происходящем, я не смогу осуществить свой план, — заметил Крокер.

— И вы могли бы отпустить Пола Эйра с чистой совестью? Если у вас будут связаны руки…

— Возможно… Нет, это исключено. Я не могу отпустить его.

Он наклонился к Тинкроудору и сказал:

— Если бы его семья была осведомлена обо всех фактах, они могли бы просто согласиться оставить его здесь. Возможно, это не навсегда, потому что он может утратить способность убивать мыслью или тем способом, каким он это делает. В конце концов, организмы же исчезли. Возможно, и сила тоже…

— Вы не знаете его семью. Может быть, его сын и дочь согласятся, потому что они достаточно образованны и обладают достаточным воображением, чтобы экстраполировать ситуацию. Но Мэвис? Никогда! Она решит, что мы сошли с ума от всех этих разговоров о летающих тарелках, желтых телах и убийствах с помощью мысли. История разойдется в мгновение ока. Она непременно расскажет об этом своим братьям, которые тоже обладают богатым воображением. Не то чтобы они сильно беспокоились о Поле Эйре. Он им не нравится. Но они захотят помочь своей сестре. Она для них — ребенок… В общем получится бардак!

— Да, — вздохнул Крокер. — Как вы вообще познакомились с Эйрами? Они определенно не из тех, с кем можно дружить.

— Морна и Мэвис были школьными подругами. Мэвис стояла рядом с Морной, когда другие ее друзья насмехались над ней из-за какой-то лживой истории, которую рассказывал о ней отвергнутый ей мальчик. С тех пор они стали хорошими друзьями. Несмотря на разницу в образовании и взглядах — Морна, как вы знаете, либералка, а Мэвис — пламенная реакционерка, — они прекрасно ладят. У меня самого был небольшой роман с Мэвис, в те дни, когда я был молод и прекрасное женское тело значило для меня больше, чем прекрасный женский разум.

— Никогда не пойму, как вы выдерживали этот визгливый голос, — сказал Крокер. — А что, если Мэвис расскажут историю, которая не совсем соответствует фактам?

— Не знаю, как вы могли бы это сделать и при этом не быть разоблаченными.

Крокер вскочил со стула, пролив виски на штаны.

— Что ж, надо что-то делать, и как можно скорее!

В дверь постучали, и Крокер спросил, кто там.

— Это госпожа Эпплис. Могу я войти?

Крокер открыл дверь. Эпплис вошла и, глядя мимо него, сказала:

— Я хотела поговорить с вами наедине, доктор.

Крокер вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Тинкроудор посмотрел на пятую рюмку и решил больше не пить. Через минуту вошел Крокер. Он выглядел бледным.

— Пол Эйр мертв!

Тинкроудор открыл было рот, но Крокер поднял руку.

— Я знаю, о чем вы думаете, но это неправда, да поможет мне Бог. Эйр умер от естественных причин. По крайней мере, я не имел к этому никакого отношения.

Глава 5

ПОЛ ЭЙР ПРОСНУЛСЯ голым на чем-то холодном и твердом. Скальпель висел над ним, а у лица, нависшего над ним человека нижняя половина лица была скрыта марлевой маской. А еще выше горела лампа, дававшая жесткий яркий свет.

Глаза мужчины расширились, скальпель отдернулся, и он закричал:

— Нет! Нет!

Пол Эйр скатился на пол. Хотя его ноги и руки ослабели, он пополз к закрытой двери. Что-то твердое ударилось о мраморный пол. Металлический звук сменился секундой позже ударом тяжелого тела о пол.

В нескольких футах от двери Пол Эйр рухнул. Некоторое время он лежал, тяжело дыша, каким-то образом зная, что непосредственная опасность миновала. Но там, за дверью, неподалеку, были и другие опасности. Опасные создания ходили взад и вперед по коридорам, поглощенные своими делами. По крайней мере двое тоже думали о нем.

Их мысли не были ни вербальными, ни знаковыми. Они ворвались в дверь, как тонкие ручейки из двух далеких океанов. Они плескались вокруг него.

Когда он сел, он уловил еще один элемент в слабом шепоте. Он определял пол мыслителей.

Пол Эйр протянул руку, ухватился за край каменного стола и подтянулся. Встав, он обошел стол, опираясь на него, а затем опустился на колени, чтобы осмотреть человека на полу. Его глаза были открыты, они остекленели, кожа посинела, и у него не было пульса. Что-то, вероятно, сердечный приступ поразил его как раз в тот момент, когда он собирался убить Пола Эйра. Но почему он хотел убить Эйра и препарировать его?

Пол Эйр оглядел комнату и не нашел ничего, во что можно было бы одеться. Одежда этого человека не подошла бы ему, но, если бы пришлось, он бы ее надел. Он не мог оставаться голым. Ему нужно было добраться до телефона и позвонить в полицию, но, если он выйдет в коридор, его сразу же заметят. И в этом заговоре против него участвовали и другие. Этот человек не был одинок в своих действиях.

Пол Эйр был сбит с толку и ослабел от недостатка данных, а также от голода. И то, что он был голым, заставляло его чувствовать себя виноватым, как будто он действительно совершил какое-то преступление, которое оправдывало попытку мертвеца убить его. Сначала Пол Эйр раздобудет какую-нибудь одежду, а потом выйдет.