Ночные игры - [58]

Несколько часов спустя, когда солнце постепенно начало клониться к западу, Ник услышала рев мотоцикла. Зная, что бесконечно прятаться она не сможет, что он настигнет ее через считанные минуты, Ник на этот раз изменила тактику. Вместо того чтобы ждать его, она нападет первой.

Ник дождалась, когда стихнет рев мотоцикла, хозяин которого, очевидно, оценивал ситуацию. Возможно, он потратит некоторое время на исследование ее фальшивых следов, в противном случае он поймает ее очень быстро. Она медленно подползла к краю лесной полосы, засунула руку в карман своих грязных, изодранных спортивных брюк и извлекла оттуда короткий толстый сучок, который выбрала своим оружием. Неровным обломком скалы она обтесала его так, что он стал острым.

Ее единственная надежда — атаковать своего преследователя неожиданно.

У нее был один-единственный шанс — сделать одно точное движение и преподнести ему сюрприз. Шум мотора на холостом ходу играл ей на руку, заглушая ее шаги, когда она подбиралась к нему сзади. Используя свое тело как таран, Ник бросилась на него и стащила с мотоцикла. Своим весом она попыталась придавить его к земле, целясь в яремную вену. Но в этот момент он дернулся, и ее самодельный нож скользнул по его шее. Он вскрикнул от боли и сбросил ее с себя. Когда они покатились по земле, Ник попыталась зажать сучок между их сцепившимися телами.

С красным лицом, искаженным от ярости, он замахнулся своим тяжелым мясистым кулаком. В это время Ник повернула свой клинок так, чтобы его острие было направлено в сторону противника. И в тот момент, когда его кулак коснулся ее лица, она резко дернула свой самодельный нож вверх, и тот вошел ему в кишки.

Ее преследователь захрипел.

Диким, ничего не понимающим взглядом он уставился на нее. Ник втыкала сучок все глубже. Вцепившись в сучок, он стал вытаскивать его из живота. Из раны хлынула кровь. С неимоверным усилием Ник поднялась и едва удержалась на ставших вдруг ватными ногах.

Пока он невидящими глазами смотрел, как кровь хлещет из его живота, Ник схватилась за ремень винтовки, висевшей у него на плече. Он, цепляясь за жизнь, окровавленными руками дернул винтовку к себе, и Ник вдруг поняла, что эту борьбу она проиграет. Тогда она отпустила ремень и побежала. Оглянувшись через плечо, она увидела, что противник без движения лежит около своего мотоцикла. Ник надеялась, что этот сукин сын мертв. Облегченно вздохнув, она посмотрела вперед, на дорогу, которая вела к свободе.

Но не успела она поблагодарить за это Бога, как в тишине раздался выстрел. Пуля угодила в спину, и Ник упала на колени.

Глава 20

Фой и Джуэл Кэлам возвращались домой после недельного визита к дочери и внукам в Тибадо и слушали ежедневную радиотрансляцию речи преподобного Томми Тейлора. Дома они каждый день слушали вдохновенную речь молодого священника сразу после дневного сна Фоя. В феврале будет сорок шесть лет их совместной жизни. За это время они вырастили замечательных детей: двух сыновей и дочь. Все трое были примерными христианами. Правда, Джуэл помнила времена, когда Фой был пьяницей и игроком. Но когда они обрели Иисуса, сразу после рождения второго сына, он бросил свой греховный путь и стал примерным мужем и отцом. У них не было больших средств, только пенсионное пособие Фоя. Но дом был уже выкуплен, и имелась эта старая машина. Дети присылали им небольшие подарки на Рождество и в дни рождения, а на прошлый День матери они подарили Джуэл изящный розовый сотовый телефон.

— Господи помилуй, Кристи Лу, что я должна делать с этим телефоном? — спрашивала она дочь.

— Он понадобится тебе, если по пути домой вы с отцом попадете в непредвиденную ситуацию или если ты окажешься в городе и тебе понадобится срочно позвонить домой. А я смогу хоть каждый день посылать вам фотографии маленькой Марси Джуэл, мама.

Последний аргумент убедил Джуэл взять телефон. У нее было пятеро внуков от девяти до пятнадцати, а Марси Джуэл была ее единственной внучкой. «Да простит меня Бог, но я просто помешана на этой маленькой сладенькой девчушке».

Когда преподобный Томми Тейлор закончил речь душевной молитвой, Фой и Джуэл вместе произнесли: «Аминь». Фой оставил радио на этой же волне, потому что зазвучала христианская музыка.

Они проезжали пятнадцатую милю, Джуэл подпевала радио, а Фой произносил «Хвала Господу» в конце каждой песни.

— Взгляни туда, — сказала Джуэл. — По-моему, эта дорога ведет к «Бухте Орсона». В прошлый раз в этом ресторане мы отведали самую лучшую в мире джамбалайю.[5]

— Ты хочешь сказать, что не будешь готовить ужин, когда мы доберемся до дома? — усмехнулся Фой.

— Да будет тебе, мой сладкий. Давай шиканем малость и поедим в ресторане. Кристи Лу дала мне двадцать пять долларов и сказала, что я могу потратить их как захочу. А я хочу джамбалайи.

— Тогда нам придется сделать небольшой крюк.

Они поехали по двухполосной дороге к «Бухте Орсона». Дорога была такая же залатанная, как и дорога, ведущая к их дому в Сентерсвилле. Но на этой было несравнимо больше выбоин и по меньшей мере дюжина маленьких мостиков, пересекающих протоки и высохшие ручьи. Они добрались наконец до последнего моста, ведущего в город. Джуэл была немало удивлена, что за столько лет этот мост, на котором едва могли разъехаться две машины, так и не переделали.