Ночные джунгли - [34]

— Воскресенье.

— Ого! Пятница, суббота… двое суток я там провалялась.

Эйнджел зевнула и растянулась на диване, вполне уместившись на одной его трети.

— Посплю-ка я. По-настоящему, а не в отрубе.

И она мгновенно уснула.

Они могли бы впрыснуть ей наркоты и побольше — но тогда это выглядело бы как убийство, — а они попытались создать впечатление, будто она сама приняла сверхдозу.

Но зачем? Потому, что она видела пса-киллера? Тогда проще было бы замочить ее — и концы в воду.

В мозгу Ногара пронеслась страшная мысль — неужели опять восстание моро?

Раджастан поежился. Он уже прошел через это, еще будучи Адским Котом, и больше не хотел, мягко говоря, оказаться в гуще подобной заварухи. Его собственного отца расстреляли солдаты Национальной Гвардии… Впрочем, поделом.

— Вляпались мы с тобой в историю, — прошептал Ногар кошке.

* * *

Компьютер подал сигнал о почтовом извещении — Ногару надлежало явиться в муниципалитет для получения дубликатов утерянных карточек. Служащие муниципалитета — там работали только пинки, — которые вообще-то должны были сами доставлять подобного рода документы, уже давно не отваживались соваться в Моро-Таун.

Ногар не стал будить Эйнджел, когда уходил. Получив новые карточки — удостоверение частного детектива, кредитку и карточку-ключ к своему офису, Раджастан вдруг вспомнил, что ему нечем накормить свою гостью — вряд ли она станет есть мясо, — и поэтому быстренько пробежался по магазинам вокруг Юниверсити-Серкл.

Потом отправился в офис.

Располагалась его «контора» в «Треугольнике», старом мрачноватом кирпичном здании, которое из последних сил сопротивлялось неуклонно наступающей разрухе Mopo-Тауна. Кирпичные стены напоминали одеяло, сшитое из разноцветных лоскутков, — следствие постоянных попыток избавиться от грэффити. Хотя уже темнело, таймеры еще не включили внутреннее освещение.

Ногар поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и направился к своему офису, в конец длинного, пустынного в этот воскресный поздний час коридора. Дверь его кабинета не имела даже номера и представляла собой прямоугольник из дымчатого стекла с обычным замком, открывающимся посредством ключа-карточки. Ногар сунул карточку в приемную щель, и дверь открылась с легким пневматическим пыхтением.

Ногар едва помещался в тесной комнатенке, хотя ее меблировка состояла всего из двух предметов — дополнительного компьютера да шкафа с картотекой, который был старше самого здания.

— Включение, — бросил Ногар компьютеру.

В комнате стало немного светлее, когда активировался экран компьютера. Аппарат был немым, ибо синтезаторная микросхема аудиоблока сгорела лет десять назад, а заменить ее было нечем. Неожиданно загорелся индикатор автоответчика.

— Воспроизведение, — сказал Ногар и, к своему удивлению, услыхал голос Стефи Вейр. Почему она позвонила сюда, а не домой?

— Ногар, нам нужно поговорить. Давайте встретимся завтра в полдень, если вы не против. Я буду ждать вас в кафе «Арабика», что на Юниверсити-Серкл.

И все. Хорошо еще, что заведение выбрала такое, куда вход моро не возбраняется. Хотя Ногар не был большим любителем кофе и редко посещал подобные заведения, относительно демократичные студенческие толпы казались ему вполне терпимыми.

Интересно, чего она хочет?

Поскольку больше ничего интересного компьютер ему не сообщил, Ногар решил заняться тем, для чего он, собственно, и посетил свой офис. Он открыл нижний, самый большой, ящик шкафа и вынул из него алюминиевый контейнер, около метра длиной и сантиметров пятьдесят шириной. На крышке контейнера красовалась искусно выгравированная надпись: «Датия Раджастан: Долой пинков».

Электронный замок контейнера испортился почти десятилетие назад, после того, как Датия Раджастан, отец Ногара, был расстрелян взводом Национальных Гвардейцев. Ногар получил контейнер через несколько недель после его разрыва с Адскими Котами.

Ногар приподнял крышку. Она открылась с низким звуком, выпуская наружу запах смазки. Ногар взглянул на оружие. Индийские оружейники разработали карабин «Виндхайя-12» специально для пехотинцев моро. Кисть пинка не могла выдержать его сильной отдачи. Изготовленный из серого металла и керамики, карабин казался необычайно легким при довольно внушительных размерах — один только ствол был длинной семьдесят сантиметров. Обойма содержала двенадцать патронов. В контейнере лежали три полные обоймы. На комбинированной рукоятке карабина было десятка два зарубок.

Раджастан извлек карабин из контейнера, очистил его от смазки, проверил предохранитель и вставил полную обойму. «Виндхайя» находился в прекрасном состоянии, несмотря на то, что им не пользовались десять лет.

В ящике шкафа лежали две кобуры. Кобуру на боевой портупее Ногар не стал брать, а взял другую, поношенную, из потертой кожи, и пристегнул ее под мышкой. Хотя он никогда прежде не надевал ее, она пришлась ему как раз впору.

Ногар открыл один из верхних ящиков шкафа и вынул из него папку, содержащую лист бумаги и небольшую картонную карточку, обернутую в целлофан. Документы — разрешение на хранение огнестрельного оружия и лицензия на право пользования им — все еще были действительными. Ногар успел получить их до того, как власти ввели для моро запрет на хранение и ношение огнестрельного оружия. Теперь это считалось уголовным преступлением.