Ночной звонок - [21]

— Мои такие предположения, — начал он. — Работали, понимашь, трое. Булат, Чабаненко и Гонца… — он обвел присутствующих взглядом — все внимательно слушали.

— Продолжай, продолжай, — приободрил его Волков. — Почему так считаешь?

— Булат заходил в кассу перед тем, как Гонца в банк, понимашь, уехала. Сговорился. Оставил ей телефон квартиры, где ждал ее и где его потом взяли…

— А его уже взяли? — встрепенулся Чекир.

— Так точно. Лейтенант Орлов съездил за ним и привез… После встречи с Гонцей Булат разговаривал с Чабаненко, что-то передал ему. Потом ушел, понимашь, из института, где-то прятался, а когда Гонца вернулась из банка — организовал телефонный звонок, а сам был где-нибудь поблизости. Гонца уехала вроде как в больницу, а он поднялся по запасной лестнице в свой кабинет, спустился по веревке на седьмой этаж, проник через окно в кассу, вскрыл автогеном сейф, забрал деньги, поднялся, понимашь, опять к себе…

— Стоп, стоп, стоп! — прервал его Волков. — Спускался с автогенным аппаратом, а поднимался еще и с деньгами?

— Аппарат самодельный, легкий, килограммов восемь, не больше, — сказал Влад с места, приходя на помощь коллеге. — А деньги он мог в чем-нибудь, скажем, в мешке, сбросить сообщнику…

Жукову было очень жарко в кителе. Он достал из кармана платок, вытер шею и лысину.

— Булата видела библиотекарша, когда он спускался по лестнице, — продолжал Жуков. — И еще, понимашь, обут он в те самые кеды, которые следы оставили. А Чабаненко в широконосых ботинках фирмы «Зориле», о которых, понимашь, Гурский говорил…

Чекир и Волков переглянулись.

— За первые пять часов работы основные участники хищения вроде выявлены, — удовлетворенно заметил Чекир и взглянул на часы. — Теперь бы еще деньги найти!.. Поговорим с Чабаненко и Булатом?

— Не получится, понимашь, с Чабаненко, — сказал Жуков. — Не проспался еще… И Булата не стоит пока трогать, чтобы не показать, что именно нам известно. Пусть сначала сам все напишет…

— Резонно, — сказал Чекир и вопросительно посмотрел на Волкова. Тот в ответ кивнул. — Послушаем тогда Мирона Петровича, что он скажет.

— Согласен с Викентием Павловичем, что в хищении участвовало, как минимум, три человека… — Влад краем глаза поглядел на Жукова. Тот был явно удивлен: капитан с ним соглашается! И снова вытер платком вспотевший затылок. — Двое мужчин и одна женщина, — продолжал Влад. — Двое мужчин были в здании института, скорее всего в мастерской, а женщина звонила по телефону и сигнализировала, когда Гонца уехала в банк, когда привезла деньги, когда уехала по ее ложному вызову в больницу…

— Тогда уже не трое, а четверо, — с места сказал Жуков. — Гонца знала о звонке…

— Это ты себя запрограммировал… Пока достоверно можно говорить только о троих: от двоих остались следы обуви, а о третьей свидетельства о звонке по телефону. Но с персонажами, составляющими, по мнению майора Жукова это трио, я не могу согласиться.

— Почему? — спросил Чекир.

— Версия Гонца — Булат — Чабаненко основана исключительно на том, что деньги взял из сейфа Булат. Верно? — Влад сделал паузу. Чекир кивнул. — Сейчас Булат пишет свое признание. Так вот — если это будет признание о хищении денег в кассе института, нам придется считать это признание самооговором и искать мотивы, толкнувшие его на дачу против себя ложных показаний!..

— Мудришь, Мирон Петрович! — укоризненно сказал Волков.

— Это вы потому так говорите, товарищ полковник, что не видели Булата. А я его, пусть недолго, но видел. Пятнадцать минут тому назад. Категорически утверждаю, и надеюсь, мою правоту подтвердит медицинская экспертиза или следственный эксперимент: Булат не мог спуститься по веревке, а тем более подняться по ней с этажа на этаж. И абсолютно исключено, чтобы он сумел, вися на одной руке, другой открыть с помощью крючка окно, запертое на два запора — верхний и нижний. А ведь окно было таким же способом и заперто! Для подобной операции нужен человек большой физической силы, отлично тренированный, с крепкими нервами!

— Так он же спортсмен, понимашь, альпинист, кандидат в мастера, — тоном терпеливого наставника, разъясняющего очевидную истину туповатому ученику, сказал Жуков.

— Возможно, в молодости он и был спортсменом, — невозмутимо возразил Влад. — Теперь Булат — гора мяса в центнер весом. Дряблые мышцы, нездоровый цвет лица, брюшко. Поднялся с Сашей на третий этаж, и уже одышка! Нет, Булат не подходит на ту роль, что отведена ему в версии Жукова. Отпадает и Гонца. Подозрения падают на нее лишь из предположения об участии в деле Булата. Из всей этой троицы наиболее вероятна причастность Чабаненко…

— А обувь Булата? — упрямился Жуков. — На нем ведь те самые, понимашь, кроссовки, о которых говорил Виктор Федорович!..

— Такие туфли выпускаются в Бендерах массовым порядком. Они дефицитны, но отнюдь не уникальны…

— Ну Петрович, версию Жукова ты раздолбал, — сказал Чекир. — А что предложишь взамен?

— Я не ставил своей задачей непременно разрушить версию Викентия Павловича, — ответил Влад. — Над этой версией можно и даже нужно продолжать работу. Я мог и ошибиться в оценке физических данных Булата. Он может быть если не исполнителем, то организатором акции, а в этом случае и Гонца может быть с ним связана. Я предлагаю разрабатывать параллельно другую версию — уравнение с тремя неизвестными. Икс — это человек в спортивных туфлях, вскрывший сейф, Игрек — человек в тупоносых ботинках, который в момент ограбления был в мастерской. Этим человеком может оказаться Чабаненко. И, наконец, Зет — женщина, которая звонила Ротару и способствовала удалению Гонцы из кассы. Она же, как я полагаю, вела наружное наблюдение за подъездом института и подавала сигналы тем, кто был в мастерской, то есть Иксу и Игреку…