Ночной всадник - [55]

Барт действительно поднялся, но медленно. Удерживая равновесие на трех лапах, пес стоял несколько секунд и смотрел на девушку. И страх вдруг покинул сердце Кети, а лицо вспыхнуло. Она облегченно вздохнула. В пристальном взгляде собаки не осталось враждебности. Девушка чувствовала это, и ей вовсе не обязательно было смотреть на собаку, чтобы убедиться. Когда-то, очень давно, Дэн ей сказал: «Даже лошадь и собака испытывают ужасное одиночество».

Черный Барт пошевелился, глядя на Кети. Его уши встали торчком, послышалось низкое рычание, но такое тихое и приглушенное, что за ним вряд ли скрывалась угроза; может, Барт просто хотел привлечь к себе внимание? Кети не посмотрела в глаза пса до тех пор, пока что-то тяжелое не опустилось ей на колени — длинная, покрытая шрамами голова волка! Радость, охватившая ее, была настолько велика, что причиняла боль.

Кети медленно протянула руку к голове Барта. Пес сжался и задрожал, ужасные зубы обнажились, а рычание превратилось в хриплую суровую угрозу, однако он не пошевелился и позволил руке девушки прикоснуться и погладить. Еще только один человек вот так касался головы Черного Барта! Зубы спрятались, пронзительные, подозрительные глаза затуманились от удовольствия, рычание превратилось в мурлыканье и стихло вовсе.

— Барт! — резко произнесла девушка.

Голова дернулась, но вопрошавшие глаза не устремились на Кети. Пес лишь взглянул через плечо в поисках опасности, на которую намекал твердый голос девушки. Кети отважилась взять ужасную голову в свои руки, по ее щекам потекли слезы, но она не могла их вытереть. Барт снова зарычал, приготовившись к битве теперь уже ради ее спасения.

— Барт! — более мягко повторила Кети. — Лежать!

Пес медленно повернул голову к ней и взглянул в глаза с непередаваемой мудростью бессловесных животных. Барт обладал лишь одним голосом — грубым громким рычанием, заставлявшим горного льва замирать посреди прыжка и поспешно ускользать в свое логово. Как умел, волк ответил и Кети, но затем постепенно замолчал и улегся спокойно.

Вот так просто и загадочно Барт признал ее дружбу. Но хотя один член мрачной быстрой троицы и принял девушку, где гарантия, что примеру собаки последуют двое остальных?

Ногам стало тепло, и, посмотрев вниз, девушка увидела, что Барт положил голову на ее туфли и лежал так с закрытыми глазами, подремывая на солнце.

Глава 28 СЛЕД

Повязки, антисептики и постоянная забота не вылечили бы Черного Барта так быстро, если бы не вмешалась природа. Рана заживала чудесно. Через три дня после того, как волк положил свою голову на ноги Кети, он уже ковылял вокруг на трех лапах, то и дело дергая цепь. На следующий день повязки сняли, и Дэн решил, что Барт может бегать на свободе. Церемония оказалась краткой, но ответственной. Бирн пошел вместе с Барри, чтобы присутствовать при освобождении собаки. Кети и Джо Камберленд наблюдали за столь важным событием из окна комнаты. Черный Барт не заставил себя ждать, он ненадолго остановился, обнюхивая ногу Рэндалла, зарычал и захромал к загонам.

Здесь в небольшом коррале, но с более высокими, чем в других, изгородями стоял Сатана; Барт направился прямо к жеребцу. Сатана увидел собаку издали и ждал, высоко вскинув голову, насторожив уши и помахивая хвостом. Пес проскользнул под нижним брусом и встал перед жеребцом, жутко рыча. Конь даже не обратил внимания на такое проявление радости, он наклонил голову и прикоснулся ноздрями к черному влажному носу Барта. Такое приветствие казалось странно смешным, словно пародия на человеческое «здравствуйте». Оно вышло очень коротким, поскольку Черный Барт сразу же повернулся и направился к сгоревшей конюшне.

Когда Бирн и Барри догнали пса, тот уже добрался до пожарища и рыскал среди куч мусора, торопливо что-то вынюхивая. Вдруг он сел, задрал морду и жутко завыл.

— Теперь, — прошептал доктор, — я готов принять такое поведение как проявление ума в животном, — пес нашел в конюшне именно то место, где его ранили, поверьте мне! Даже пожар не повлиял на его память!

Тут доктор заметил, что Барри нахмурился. Дэн бросился к волку и присел рядом, что-то тихо приговаривая. С трудом Бирн смог разобрать слова.

— Вот где ты лежал, — указал Дэн, — и ты чуешь запах своей крови на земле. Продолжай искать. Здесь нужно найти кое-что еще.

Волк, насторожив уши, посмотрел в лицо хозяина, заскулил и начал деловито обнюхивать кучи золы.

— Ранение собаки — это какая-то загадка, — произнес Бирн. — Вы полагаете, что кто-то из рабочих мог его ранить?

Но Дэн, казалось, даже не замечал доктора. Вслед за волком он передвигался по пожарищу, останавливаясь там, где останавливался Барт, постоянно разговаривая с собакой. Иногда указывал ей на что-то, чего доктор не замечал, и Барт кровожадно выл.

Волк отошел от куч золы и стал описывать странные кривые между конюшнями. Дэн задумчиво наблюдал за ним, изредка его подбадривая.

А пес продолжал свою работу. Теперь он бежал по широкой окружности, низко опустив нос к земле. Потом снова вернулся к пожарищу и вновь устремился в другом направлении. Барт бежал легко, лишь иногда прихрамывая. Если раненая лапа задевала что-то твердое, то он продолжал бег уже на трех. В мгновение ока пес скрылся из виду за пригорком. Больше он не появился. Но вскоре Бирн и Барри услышали долгий леденящий вой. Волосы у Бирна встали дыбом, а кровь в венах застыла. Дэн же помчался туда, где исчез Барт. Доктор поспешил за ним и вскоре увидел волка, рыскавшего на небольшом пятачке земли в разных направлениях, и его хозяина с потемневшим лицом, что-то сосредоточенно втолковывавшего собаке.