Ночной всадник - [46]

Действительно, наружная стена конюшни, ближайшая к двери, закачалась и стала медленно обрушиваться. В следующее мгновение обломки посыплются на пол и закроют путь Дэну из горящих руин. Затем Весельчак и Мак заметили борьбу в группе у конюшни. Трое мужчин сражались с. Баком Дэниелсом, но вскоре он освободил руки, расшвырял старавшихся удержать его ударами кулаков и прыгнул в дым.

— Он спятил, как обезумевшая лошадь при виде огня, — спокойно заметил Стрэнн.

— Нет! Он не спятил! — вне себя от возбуждения заорал Весельчак. — Он удерживает горящую стену, чтобы не засыпало проход, черт его побери!

В самом деле качавшаяся стена, не успевшая накрениться под достаточно большим углом, сейчас удерживалась изнутри какой-то силой и оставалась прямой. Однако она то и дело раскачивалась, словно эта сила содрогалась от немыслимого напряжения. Страшный треск заставил зрителей на холме взглянуть на другой конец конюшни. Целая секция крыши обрушилась, и вверх взметнулся столб искр, освещая отдаленные холмы и превращая их в наблюдателей ночного кошмара.

— Похоже, конец, — сказал Мак Стрэнн. — Весельчак, ты плохо молился.

— Я не специалист по молитвам, — защищаясь, ответил Весельчак, — но старался, как мог. Если…

Его прервал дружный хор голосов возле конюшни, а затем через извергавшийся дым и огонь вылетел неоседланный Сатана, неся на своей спине скорчившегося Дэна Барри, а в руках Дэна, безвольно свесив голову, лежал огромный черный пес.

Жуткая картина. Вокруг жеребца клубился дым, а огромный язык пламени потянулся за троицей. Зрители рассыпались в стороны при появлении Сатаны, но он плавно остановился, словно его всадник крепко натянул поводья. Барри соскользнул с его спины, держа раненого пса, и опустился на колени над его безжизненным телом. А жеребец поднял голову и, насторожив уши, принялся рыть землю копытом. В окружавшем его облаке разрушения Сатана возвышался как конь, на котором последний оставшийся в живых мог бы выбраться из руин вселенной во время гибели богов.

В тот же момент еще одна окутанная дымом фигура появилась из дверей конюшни, руки человека вытянулись вперед, словно он нащупывал свой путь в кромешной тьме. Это был Бак Дэниелс, и так как он перестал удерживать стену сарая, чтобы дать пройти троим, та закачалась, затрещала и затем с грохотом обрушилась на пол, а вслед за этим вся конюшня превратилась в охваченную пламенем груду развалин.

— Это не все, — проворчал Мак Стрэнн, — лошадь снова может помчаться в огонь. Не в лошадином характере удержаться от безумия при виде огня!

В ответ на его слова черный жеребец повернулся, высоко поднял голову и с развевавшимися хвостом и гривой вызывающе заржал, глядя на вздымавшееся пламя. Затем он повернулся и потерся о плечо хозяина, который занимался Черным Бартом.

— Во всяком случае, — заметил Весельчак Лэнгли, — чертов волк сдох.

— С чего ты взял, — ответил Мак Стрэнн. — Может, да, а может, и нет. Есть много такого, что нам недоступно.

— Если ты хочешь избавиться от коня, — настаивал Весельчак, хихикая от восторга, — сейчас самое время, Мак. Достань револьвер и прикончи жеребца. Перед тем как вся толпа кинется за нами, мы успеем проехать немало миль. Поблизости не видно ни одной оседланной лошади. Ладно, если ты не хочешь, я выстрелю!

Но Мак Стрэнн подошел к нему и опустил вниз ствол его револьвера:

— Мы сделали все, что пожелали, сегодня вечером. Похоже, что Господь прислушался к нашим молитвам!

Стрэнн повернул свою лошадь, и Весельчак неохотно последовал за ним. Пока они не спеша уезжали от растревоженного, как улей, ранчо, Лэнгли обернулся, чтобы увидеть, как конюшня обрушилась окончательно и в воздух взметнулось облако огня. Затем Весельчак посмотрел на своего спутника.

— Что теперь? — требовательно спросил он.

— Мы едем в Элкхед, садимся там и ждем, — ответил Мак Стрэнн. — Если пес поправится, он приведет к нам Барри, и мне останется только защищаться.

Весельчак Лэнгли скорчил гримасу и засмеялся, глядя в краснеющее небо.

Глава 24 ДОКТОР БИРН ЗАГЛЯДЫВАЕТ В ПРОШЛОЕ

Черная голова Барри, каштановая голова Рэндалла Бирна и золотая головка Кети склонились над безжизненным телом Черного Барта. Бак Дэниелс, все еще задыхаясь и пошатываясь, стоял неподалеку.

— Позвольте мне попробовать привести его в чувство, — предложил доктор.

Барри отсутствующе взглянул на него. Волосы Дэна обгорели, его кожа покрылась ожогами и волдырями. Только его руки остались неповрежденными и продолжали ощупывать тело огромной собаки. Кети Камберленд стояла на коленях возле животного.

— Это смертельно, Дэн? — спросила она. — У Барта нет надежды?

Барри не ответил, и Кети попыталась поднять безжизненную голову животного; но внезапно протянулась сильная рука и отбросила ее руки. Кети покорно отстранилась, а ее голова дернулась назад, словно от удара по лицу. Кети взглянула в сердитые глаза Рэндалла Бирна. Он выпрямился и поднял девушку. Лицо ее побледнело, тело будто лишилось последних сил.

— Здесь явно нечего больше делать, — холодно заявил доктор. — Полагаю, нам следует возвратиться в дом к вашему отцу.

Кети не ответила. Дэн Барри остановил кровотечение из ран пса и заканчивал делать быструю искусную перевязку. Теперь он поднял голову, его взгляд скользнул по лицам девушки и доктора и остановился на Баке Дэниелсе. Дэн не произнес ни слова благодарности, даже выражение признательности не появилось на его лице, он только поднял свою правую руку к щеке, и в его глазах вспыхнуло желтое пламя ненависти. Бак Дэниелс отступал до тех пор, пока не затерялся в толпе. Затем, шатаясь, направился к дому.