Ночной скиталец - [129]

— Нет, — возразил Рейф. — Я захватил власть. Пропащая Земля, ты должен согласиться, намного более безопасное место для сокрытия добра контрабандистов, чем Торрекомб. Брэггс никогда не был доволен тем, что я принял командование, но я оказал этому болвану большую услугу.

— Да, — усмехнулся Ланс. — Если ты контрабандист, должно быть, очень удобно иметь в партнерах таможенного офицера.

— Не говори это с таким отвращением, сэр Ланселот. Сомневаюсь, что я первый офицер правительства, злоупотребивший своим положением.

— Нет, но я думал, ты выше этого, Рейф. Что ты не такой, как все.

Ланс сомневался, что какие-то его слова могли причинить боль Рейфу Мортмейну. Уже не могли. Поэтому он с удивлением увидел, как Рейф вздрогнул, хотя выражение его лица оставалось маской спокойствия.

Мортмейн невозмутимо поднялся, чтобы налить себе еще выпивки, и Ланс подумал, что он могли бы с удовольствием поболтать за бутылкой портвейна как в старые времена в «Огне дракона».

Если забыть о том, что он — пленник Рейфа. Украденный кусок кристалла сверкал на шее Мортмейна, а на его руках была кровь Вэла.

Это не могло изменить все, что натворил Рейф, не могло помочь Лансу понять. Но он все равно чувствовал, что должен спросить:

— Почему, Рейф?

— Что почему? — Мортмейн глотнул еще бренди. — Почему я стал контрабандистом? Ну, это не так прибыльно как, должно быть, было во время войны, но…

— К черту контрабанду! Мне наплевать на это. Но все остальное… что ты сделал со мной, с Розалин, с моим братом. То, как ты предал мое доверие, — Ланс не смог скрыть резких ноток в голосе. — Почему, Рейф! Черт возьми, почему?

Мортмейн молча пил свой бренди. Ланс подумал, что он не намеревается отвечать. Наконец его губы искривились в слабой горькой улыбке.

— Возможно, такова моя судьба. Все время, что я себя помню, люди смотрели на меня и ждали. Когда проявится моя дурная кровь. Когда я превращусь в мерзкого Мортмейна, которым и должен быть, — Рейф пожал плечами. — Как я мог разочаровать их всех?

— Не всех, Рейф, — резко напомнил ему Ланс. — Я никогда не ожидал этого от тебя. Никогда не предполагал такого.

— Нет, не предполагал, — Рейф уныло смотрел на плескавшееся на дне стакана бренди. — Ты упорно верил в лучшее во мне, даже когда я дал тебе достаточно причин, чтобы подозревать обратное. Иногда я думаю, что всему, что знаю о дружбе, я научился у тебя, — он посмотрел на Ланса с задумчивым выражением. — Как можно чувствовать такую… такую близость с другим человеком и все же так сильно завидовать ему? А я завидовал тебе, Сент-Леджер. Так неистово, что это стало наркотиком, разъедавшим мою душу. Не твоему богатству или землям. Но твоему наследству… Наследству, пришедшему не от кучки проклятых негодяев и отбросов общества. А из легенд о… о героях и магии… и любви. И этот невероятный клинок с его колдовским камнем.

— Меч Сент-Леджеров?

— Да, этот проклятый великолепный меч, — Рейф горько вздохнул. — Все это волшебство, вся эта сила… А ты обращался с ним так, как будто он ничего не значил для тебя. В ночь ярмарки ты выставил его напоказ, как будто это какая-то игрушка из дерева и клея. — Ланс поежился. Его поведение не извиняло того, что сделал Рейф, но он содрогнулся от стыда.

— Так что я решил украсть меч, — продолжил Рейф. — В конце концов, рассуждал я, какого черта это должно обеспокоить тебя? Я просто ждал своего шанса. Когда ты отправился на пляж, я пошел за тобой, а остальное ты знаешь.

Мортмейн выпрямился и вытащил маленький мешочек из кармана своего сюртука. Он вывалил содержимое на ладонь и почти вызывающе бросил предметы на стол, где Ланс мог увидеть их: пропавшие часы и кольцо с печаткой.

— Я также взял это в попытке отвести подозрения. Заставить тебя думать, что ты стал жертвой обычного разбойника. Я всегда собирался найти способ вернуть их тебе.

— Так же как, я полагаю, ты в конечном итоге собирался вернуть меч, — холодно казал Ланс.

Подобие улыбки скользнуло по губам Рейфа:

— Веришь или нет, но так я и собирался поступить. С того момента как я получил этот меч я… я не чувствовал, что все, что я сделал, правильно. Клинок был таким враждебным и тяжелым в моих руках. И этот кристалл… этот чертов необычный камень, Сент-Леджер. Сверкающий, гипнотизирующий, играющий злые шутки с моим разумом, — Рейф, казалось, не смог сдержать дрожь. — Ты, возможно, посмеешься, когда я скажу тебе это…

— Сомневаюсь, — перебил его Ланс. — Мне, кажется, я потерял свое чувство юмора, Мортмейн.

Рейф поморщился, но продолжил:

— Когда я смотрел в этот кристалл, то почему-то мог думать только о тебе. Не о таком, какой ты сейчас, а таком, каким ты был в то далекое лето, когда мы были мальчишками. Всего лишь надоедливый ребенком, вечно путающийся у меня под ногами, — Рейф вздохнул. — Господи, как я хотел возненавидеть тебя. Это было единственное наследство, доставшееся мне от матери, единственная вещь, которой она побеспокоилась научить меня… ненавидеть Сент-Леджеров. И все же был ты, улыбающийся мне, как будто я твой давно потерянный брат или кто-то подобный. Набрасывающийся со своими детскими кулачками на любого, кто осмеливался насмехаться надо мной. И даже тогда ты был таким чертовски благородным, сэр Ланселот. Со всеми этими идеями о том, что правильно, справедливо и честно.