Ночной садовник - [86]

— Я пойду туда, — кивнул на экран Реймон.

Антонелли увидел, как Ронда повернула голову, услышав стук в дверь. Вошел Реймон. Он сел рядом с напарником и положил руки на стол.

В третий раз за день Реймон ослабил узел галстука. В комнате было жарко, и он чувствовал запах собственного тела. Несколькими часами ранее в этой же рубашке он играл в баскетбол, потом боролся с Тинсли. У него было ощущение, что он целую неделю не менял рубашку.

— Привет, Алдан, — сказал Реймон.

Алдан Тинсли кивнул. После того как Реймон припечатал его об пол, губы у того распухли, и он стал похож на мультяшную утку.

— Тебе удобно?

— Губы болят, — сказал Тинсли. — И зуб шатается.

— Нападение на офицера полиции — очень серьезное преступление.

— Я извинился перед детективом. Разве нет?

— Извинился, — сказала Ронда.

— Я не хотел ударить ее дверью. Я просто был расстроен. Вы вообще не сказали, зачем я вам нужен, а в последнее время у меня и так достаточно заморочек. Я просто устал. И мне надоело, что меня постоянно достают. Но, вы же понимаете, я никому не хотел причинить вреда.

— Как бы серьезно это ни было, — сказал Реймон, — обвинение в нападении — теперь самая маленькая из твоих проблем.

— Мне нужен адвокат.

— Доминик Лайонс. Знаешь его?

— Не припоминаю.

— Пять минут назад Доминик Лайонс рассказал нам, что купил у тебя пистолет в среду вечером. «Спешиал» 38-го калибра. Девушка, которая была с ним, подтвердила, что его продал именно ты.

У Тинсли задрожала губа.

— Из пистолета в тот же вечер Лайонс убил человека.

— Вы, что, меня не слышите? Я хочу… чтобы мне предоставили этого чертова адвоката.

— Я тебя слышу, — сказал Реймон. — На твоем месте я вызвал бы целую команду адвокатов. Обвинение в хранении оружия, соучастие в убийствах…

— Послушайте, я не совершал никакого гребаного убийства. Я покупаю и продаю. Я не убийца.

Реймон улыбнулся.

— Я сказал «в убийствах», Бино.

— Нет.

— Расскажи нам, где ты был в прошлый вторник вечером.

— Во вторник вечером?

— Во вторник, — повторила Ронда.

— Во вторник вечером я был у своей девчонки, — сказал Тинсли, тема сменилась, и он с заметным облегчением вздохнул.

— Как ее имя?

— Флора Толсон. Мы иногда встречаемся. Она может подтвердить, что я был там.

— Где? — спросил Реймон.

— Она живет недалеко от Канзас-авеню.

— Где «недалеко»? — спросила Ронда.

— Не знаю точно. Не доходя Блер-роуд.

Реймон и Ронда переглянулись.

— Что ты там делал? — спросила Ронда.

— Развлекался. А вы что думаете?

— И в какое время ты покинул ее дом?

— Было поздно. Мы долго у нее сидели. После полуночи, думаю.

— И что, ты поехал прямо домой?

— Нет, я… — Тинсли замолчал.

— Ты пошел пешком, — уточнил Реймон.

— Ведь тебя задерживали за вождение в нетрезвом виде, — сказала Ронда.

— У тебя нет водительских прав, — сказал Реймон.

— Такой «ходок», как ты, идет пешком к своей подружке, — усмехнулась Ронда.

— Мне нужен адвокат, — вновь повторил Тинсли.

— А на пути к своему дому на Милмарсон, — сказал Реймон, — ты шел от Блер через Канзас-авеню, как раз мимо общественного сада на Огелторпе-стрит.

— Да пошли вы все, — сказал Тинсли. — Я не убивал этого мальчишку.

— Какого мальчишку? — спросил Реймон.

— Вы можете повесить на меня обвинение в хранении оружия, — сказал Тинсли. — Но не убийство.

Реймон наклонился вперед.

— Какого мальчишку?

Плечи Тинсли расслабились.

— Я нашел этот пистолет.

— Нашел его где?

— В саду на Огелторпе. Я всегда срезаю, когда возвращаюсь от Флоры. Это самый короткий путь до дома моей матери.

— Расскажи нам, что произошло.

— Я просто шел через сад. И нашел его, он лежал на тропинке. Сначала я подумал, что он спит. Ну, я нагнулся, присмотрелся и увидел, что глаза у мальчишки открыты, а под головой лужа крови. Понятно было, что он мертв.

— Как он был одет? — быстро спросил Реймон, чуя добычу.

— Куртка «Норт Фейс», — сказал Тинсли. — Луна светила, и эмблему можно было рассмотреть. Это все, что я помню.

— Что-нибудь еще можешь припомнить?

— Ну, был еще пистолет.

— Какой пистолет? — спросил Реймон.

— У мальчишки в руке был револьвер 38-го калибра.

Реймон скрипнул зубами, повисла такая тишина, что стало слышно, как из вентиляционного отверстия в комнату влетает свежий воздух. Ронда ничего не сказала.

— Ты к нему прикасался? — спросил Реймон.

— Я взял его, — ответил Тинсли.

— Зачем?

— Я увидел, что там лежат деньги, — сказал Тинсли.

— Разве ты не понимал, что это улика на месте преступления?

— Все что я видел, это три сотни долларов.

— Значит, ты украл его.

— Похоже, этому маленькому нигеру он больше был не нужен.

Реймон встал со стула, его кулаки были сжаты.

— Джуз, — предостерегла его Ронда.

Реймон быстро вышел из комнаты. Ронда встала и взглянула на часы.

— Можно мне содовой или чего-нибудь? — попросил Тинсли.

Не ответив, Ронда посмотрела на камеру: «Два часа сорок три минуты».

Так же молча она вышла из комнаты, оставив Тинсли наедине со своими страхами. Реймон сидел у стола Уилкинса и тихо разговаривал с Биллом. Ронда положила руку на плечо Реймона.

— Мне очень жаль, — сказала она.

— Почему я этого не понял? — произнес Реймон.

— Никто из нас не понял, — ответила Ронда. — Там не было оружия. Вы когда-нибудь сталкивались с отсутствием оружия при самостреле?