Ночной поезд - [42]
Непрошеное воспоминание. Господи, откуда что берется? Однажды я уже видела Филлиду Траунс. В прежние времена. У Рокуэллов. Когда я корчилась в ломках, мне захотелось открыть окно. Я нащупала засов. И увидела ее, буквально в метре от моей кровати. Ее приставили за мной следить. Наши глаза встретились. Ничего особенного. Два призрака увидели друг друга: привет, здесь все свои…
ФиллидаТраунс все еще ходит по земле. Ее мачеха все еще ходит по земле, спотыкается и охает. Все мы еще ходим по земле, верно? К чему-то стремимся, куда-то метим, ложимся спать, просыпаемся, справляем нужду, садимся в машину и едем, едем, едем, работаем, жуем, затеваем ремонт, торопимся, ждем своей очереди, роемся в сумке в поисках ключей.
Вы когда-нибудь испытывали такое желание – когда лицо подставлено солнцу, кожа соленая, на языке тает мороженое, – такое детское желание: отринуть, отстранить земное счастье, потому что оно невсамделишное? Не знаю. Это в прошлом. Временами мне кажется, что Дженнифер Рокуэлл пришла из будущего.
Десять часов. Запишу на магнитофон, потом перепечатаю.
Мне нечего сообщить полковнику Тому. Только ложь: ложь его дочери.
Что еще я могу ему сказать?
Сэр, у вашей дочки не было причин для самоубийства. Просто у нее оказались высокие мерки. Которым мы не соответствовали.
В Охотничьем зале, во время встречи с Поли Ноу, я заказала очередной стакан сельтерской. Это был сладостный миг. Отсрочка. Вкус был изумительный – не то что сейчас.
Запишу на магнитофон, потом перепечатаю. Ох, папа…
Полковник Том? Это Майк.
Слышу, Майк. Постой, может, мне лучше приехать?
Выслушайте меня, полковник Том. Люди создают видимость. Видимость некой жизни. И демонстрируют эту видимость миру. А копнешь поглубже – и понимаешь: все не так. Только что было ясное голубое небо, и вдруг откуда ни возьмись – гроза.
Чуть помедленнее, Майк. Нельзя ли чуть помедленнее?
Все сходится, полковник Том. Все концы сходятся. Ваша дочка была на грани. Ни один доктор не прописывал ей эту дрянь. Она покупала ее на улице. Прямо на…
Майк, зачем так кричать. Я тебя…
Прямо на улице покупала это дерьмо, полковник Том. Целый год она пыталась навести порядок у себя в голове. Бэкс Дензигер признал, что ее состояние даже на работе сказывалось. Она стала заговаривать о смерти. Будто постоянно смотрит в лицо смерти. С Трейдером тоже не ладилось – у нее появился другой мужчина.
Как это? Какой еще мужчина?
Просто другой мужчина. Познакомились в баре. Дальше флирта зайти не успели. Только не говорите Трейдеру. И Мириам не говорите, потому что ей…
Майк. Что с тобой?
Это классическая схема, полковник Том. Распад личности. Такое вот дерьмо.
Я сейчас приеду.
Вы меня не застанете. Слушайте, я в полном порядке. Все нормально, уверяю вас. Просто немножко сдали нервы. Но сейчас все в порядке. Вы тут ни при чем, полковник Том. Так что простите, сэр. Простите.
Майк…
Конец.
Вот так – конец. Все. Убегаю на Бэттери, там на каждом углу распивочная. Хочу позвонить Трейдеру Фолкнеру попрощаться, но телефон надрывается да еще грохочет ночной поезд да еще этот безмозглый боров взбирается по ступеням пусть только попробует встать мне поперек дороги пусть только попробует искоса посмотреть свою пасть раззявить пусть только посмеет хоть слово сказать.
Новый роман корифея английской литературы Мартина Эмиса в Великобритании назвали «лучшей книгой за 25 лет от одного из великих английских писателей». «Кафкианская комедия про Холокост», как определил один из британских критиков, разворачивает абсурдистское полотно нацистских будней. Страшный концлагерный быт перемешан с великосветскими вечеринками, офицеры вовлекают в свои интриги заключенных, любовные похождения переплетаются с детективными коллизиями. Кромешный ужас переложен шутками и сердечным томлением.
Этот роман мог называться «Миллениум» или «Смерть любви», «Стрела времени» или «Ее предначертанье — быть убитой». Но называется он «Лондонские поля». Это роман-балет, главные партии в котором исполняют роковая женщина и двое ее потенциальных убийц — мелкий мошенник, фанатично стремящийся стать чемпионом по игре в дартс, и безвольный аристократ, крошка-сын которого сравним по разрушительному потенциалу с оружием массового поражения. За их трагикомическими эскападами наблюдает писатель-неудачник, собирающий материал для нового романа…Впервые на русском.
«Беременная вдова» — так назвал свой новый роман британский писатель Мартин Эмис. Образ он позаимствовал у Герцена, сказавшего, что «отходящий мир оставляет не наследника, а беременную вдову». Но если Герцен имел в виду социальную революцию, то Эмис — революцию сексуальную, которая драматически отразилась на его собственной судьбе и которой он теперь предъявляет весьма суровый счет. Так, в канву повествования вплетается и трагическая история его сестры (в книге она носит имя Вайолет), ставшей одной из многочисленных жертв бурных 60 — 70-х.Главный герой книги студент Кит Ниринг — проекция Эмиса в романе — проводит каникулы в компании юных друзей и подруг в итальянском замке, а четыре десятилетия спустя он вспоминает события того лета 70-го, размышляет о полученной тогда и искалечившей его на многие годы сексуальной травме и только теперь начинает по-настоящему понимать, что же произошло в замке.
Знаменитый автор «Денег» и «Успеха», «Лондонских полей» и «Стрелы времени» снова вступает на набоковскую территорию: «Информация» — это комедия ошибок, скрещенная с трагедией мстителя; это, по мнению критиков, лучший роман о литературной зависти после «Бледного огня».Писатель-неудачник Ричард Талл мучительно завидует своему давнему приятелю Гвину Барри, чей роман «Амелиор» вдруг протаранил списки бестселлеров и превратил имя Гвина в международный бренд. По мере того как «Амелиор» завоевывает все новые рынки, а Гвин — почет и славу, зависть Ричарда переплавляется в качественно иное чувство.
«Успех» — роман, с которого началась слава Мартина Эмиса, — это своего рода набоковское «Отчаяние», перенесенное из довоенной Германии в современный Лондон, разобранное на кирпичики и сложенное заново.Жили-были два сводных брата. Богач и бедняк, аристократ и плебей, плейбой и импотент, красавец и страхолюдина. Арлекин и Пьеро. Принц и нищий. Модный галерейщик и офисный планктон. Один самозабвенно копирует Оскара Уальда, с другого в будущем возьмет пример Уэлбек. Двенадцать месяцев — от главы «Янтарь» до главы «Декабрь» — братья по очереди берут слово, в месяц по монологу.
Молодой преуспевающий английский бизнесмен, занимающийся созданием рекламных роликов для товаров сомнительного свойства, получает заманчивое предложение — снять полнометражный фильм в США. Он прилетает в Нью-Йорк, и начинается полная неразбериха, в которой мелькают бесчисленные женщины, наркотики, спиртное. В этой — порой смешной, а порой опасной — круговерти герой остается до конца… пока не понимает, что его очень крупно «кинули».
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.