Ночной охотник - [28]

Вечером Виктор Демьянович пришел домой, бросил портфель у кровати, взял трубку и набрал номер.

— Привет. Ты как? Занят сегодня?.. Сейчас…

Последовал ответ.

— Давай увидимся.

Через полчаса МВД сидел за столиком в уютном пабе недалеко от дома, а напротив расположился лучший друг Миронова — Алексей… Леха. Ходить в это заведение уже много лет было традицией двух друзей, однако в последний раз они вот так сидели месяцев восемь назад, еще зимой.

Отношения их были удивительными, особенными. Во-первых, они никогда не ссорились.

Абсолютно серьезно — никогда. Миронов даже несколько раз пытался припомнить хоть одну обиду или ссору, но так ничего и не вспомнил. Просто им и не надо было это делать, чтобы поддерживать общение в тонусе, их интересы лежали в разных плоскостях и никак не влияли на их взаимоотношения, поэтому любые выяснения обходили эту дружбу стороной. Они дружили не за что-то, а просто так, потому что чувствовали, что должно быть так и никак иначе. Во-вторых, они могли не видеться друг с другом полгода-год, встретиться и заговорить как ни в чем не бывало так, словно они видели друг друга вчера вечером. От времени их дружба не остывала, а становилась лишь крепче.

— Слышал про убийцу? — начал Виктор Демьянович.

— Конечно, весь город тарахтит о нем, не затыкаясь, — усмехнувшись, ответил Леха.

— И что тарахтит?

— Да народ новости перетирает. С ума все посходили. Одни говорят, что, мол, полиция ничего не предпринимает, что поймать его надо. Я им говорю: да как же ничего?! Работают так же, как и мы все! Что ж, если не все получается с кондачка, так сразу ни на что не годны?! Время, говорю, господа, должно пройти, чтоб поймали его.

— А другие? — устало вздохнув, спросил Миронов.

— Что другие? — не понял Леха.

— Ну, ты сказал, одни говорят так… А другие?

— А другие не лучше. Говорят, что правильно все этот ублюдок делает, что давно пора «чистку» устроить! Ты представляешь, «чистку»! Я им говорю: вы совсем из ума выжили, что ли? Какую чистку? Он же людей убивает! Завтра и вас убить может! Нет, говорят они мне, меня не убьют. Не за что, мол, меня убивать! А он убивает за что-то, не просто так! В общем, их слушать — уши вянут. А ты чего скис?

— Я это дело веду.

— Серьезно? — удивился Леха. — Но хотя да… Ты ж у нас следователь. И чего?

— Да ничего! — громко сказал Миронов. — Абсолютное ничего. Он убивает, а мы и предпринять ничего не можем, потому что он всегда впереди, потому что мы не видим того, что у нас под носом, потому что из профессии, видимо, надо уходить! Этот урод разгуливает по улицам, а я никак и помешать не могу. Он хладнокровно убил сына моего начальника, снял это на видео и утверждает, что играет с городом и, в частности, со мной в какую-то извращенную игру, но игры не выходит, потому что он нам даже шаг сделать не дает. Вот теперь он молчит уже третий день, планирует, видимо, что-то новое, и мы молчим… Потому что разборчиво говорить не научились. После смерти этого парня меня нагрузили делами: я в отсутствие начальника стал исполняющим его обязанности, в итоге я не мог ни минуты позволить себе хотя бы толково подумать о том, что нам предпринять. А сегодня прислали из столицы помощничков. Считай, довесок. А с ними вместе знаешь, кто приехал? Мария!..

— Да неужели?! Та, о которой я думаю? — воскликнул Леха и лихо рассмеялся.

— Да, она…

— О, помню я, сколько нервов она попортила и тебе, и мне заодно.

— И вот что мне теперь делать?! Почему все наваливается одним махом и бьет тебя по голове, тычет, как кота в твои же?..

— Успокойся. Не требуй от себя невозможного.

У Лехи была удивительная особенность. Он никогда глубоко не вникал в чужие проблемы и никогда не давал больших, сложных советов. Да это и не нужно было. Его особенность была в том, что он умел слушать и всегда в ответ либо кивал, либо отвечал одной простой фразой. Этого хватало вполне. Настроение, конечно, не взлетало до заоблачных высот, да и проблемы не решались, но собеседнику, другу всегда становилось немного легче, проще, что ли… А потом он начинал говорить о себе. Если, конечно, было что сказать. Он занимался наукой, которая поистине была делом всей его жизни. Не то чтобы он придавал много значения своим научным изысканиям или пытался отыскать истину, просто служил своему делу верой и правдой, основательно, с умом. И хотя, в сущности, жизнь его была довольна скучна, Миронов всегда ему немного завидовал, по-доброму, конечно же. Завидовал, потому что Леха часто ездил на всякие конференции в другие города и страны, потому что он занимался тем, что его безумно увлекало каждый день. Во всяком случае, так казалось со стороны. А вот интерес Миронова не то чтобы угас, просто все было так сложно и запутано, что уже не доставляло удовольствия, а только отягощало.

— А я что… — произнес после некоторого молчания Леха. — Я книгу написал…

Похороны состоялись на следующий день. В качестве места было выбрано кладбище в нескольких километрах от города, спокойное и тихое, но пропитанное духом воинского долга и благочестия — здесь хоронили военных, в том числе и работников органов внутренних дел, погибших при исполнении или умерших своей смертью. Небо, усеянное серыми тучами, свисало над пригородом и давило на головы скорбящих. Сегодня к целому батальону фотографий усопших военных, рядовых, сержантов и офицеров в парадных кителях на эмалевых овалах добавится еще одна — фотография молодого парня со строгим и цепким взглядом бойца — именно та фотография, бережно хранившаяся в столе начальника столько времени, как будто ждавшая своего часа.