Ночной охотник - [35]

* * *

В груди Кийта поселился неприятный холод, точно в его собственном сердце беспрерывно задул ледяной сквозняк. Он еще вчера вечером интуитивно предполагал, что может вскрыться какая-то ошеломляющая новость. Для этого были вполне определенные предпосылки – странное видение около костра и что-то необычное, царившее вокруг в природе.

Живая природа всегда обостренно ощущала грядущие, подступающие неприятности, а Хрипун с детства обладал способностью на ментальном уровне ощущать подобную тревожную пульсацию.

Уже с юности он был способен проникать в умы своих близких. Сколько он себя помнил, он спокойно улавливал мыслительные вибрации исходившие от отца, занимавшего высокий пост в Аббатстве, старшего брата-киллмена или маленьких сестренок. Причем Кийт всегда осознавал их мысли так же ясно, как и свои собственные. Он мог, не раскрывая рта, с помощью канала телепатической связи обмениваться с ними своими соображениями.

Не все в области ментальной подготовки открылось ему сразу, хотя природа и наделила сына священника Кандианской церкви недюжинными способностями. Кийт начал с самого малого, постепенно взращивая в себе телепатический дар, пытаясь проникать в сознание каждого попадающегося навстречу сверстника, а потом стал контактировать и со взрослыми, опытными людьми.

Для него не составляло никакого труда проникать мысленным взором во внутреннюю жизнь не только разнообразных насекомых и птиц, но даже деревьев и кустарников. Он порой мог четко улавливать предварительные предчувствия, разлитые в природе, и на их основе делать свои собственные выводы.

Нечто подобное случилось и накануне, когда он, к своему изумлению, не смог обнаружить вокруг ни одного живого существа. Поэтому он был внутренне готов к самому худшему, хотя тогда еще и не понимал, откуда следует ждать опасности.

Не зря разбежались все твари в округе. Они уже предчувствовали приближение Обитающего-в-Тумане и лихорадочно скрылись вдали.

Итак, с тем, что произошло накануне ночью, Кийт разобрался.

На основе самых разных данных он составил цельную панораму и понял, что молодой, увлекающийся и чувствительный Бакли раньше других членов отряда отозвался на призывный коварный шепот зеленоглазой искусительницы.

С этим было все относительно ясно. Только опытный предводитель отряда путешественников совершенно не представлял себе, что же теперь они должны делать завтра…

* * *

От нового дня сёрчеры не ждали ничего хорошего. После гибели Бакли все сёрчеры находились в шоке. Все готовились к самому худшему.

Это было понятно, когда Кийт отслужил заупокойную службу по погибшему Бакли. Хотя светлокожий дикарь, в отличие от своих далеких предков, не принадлежал к церкви Распятого Спасителя, недоучившийся священник Хрипун взял на себя смелость и посвятил траурный реквием памяти своего друга.

Кийт решил, что никакие догматы Кандианской Универсальной Церкви не могут помешать ему сделать это. Сёрчеры не только не возражали, но горячо поддержали его в этом решении.

Солнце уже начало опускаться к линии горизонта, когда отзвучали последние слова заупокойной молитвы и упала последняя горсть земли на свежевырытую могилу.

Бакли обрел свое последнее пристанище в лесу, в безымянном месте, как и положено каждому уважающему себя сёрчеру.

Его товарищи в угрюмом молчании вернулись к своей пещере. Хрипун велел откупорить флягу кактусовой килы, и путешественники почтили память друга, в тишине выпив за него по глотку этого крепкого, вязкого, обжигающего гортань напитка.

– Что же будем делать дальше? – тихо спросил Кийт, когда фляга совершила полный круг и вернулась в его руки.

Все сёрчеры переглянулись, точно пребывая в некоторой нерешительности. Но никто не решился ничего сказать.

– Давайте! Я внимательно слушаю! – попросил Кийт. – Мы мужчины, и должны вести себя решительно! Почему вы молчите? Решение нужно принимать всем вместе… Что мы будем делать дальше?

– Джиро, начинай! – промолвил иннеец Рябой Рахт, традиционно пользовавшийся в обществе сёрчеров непререкаемым авторитетом.

Чернокожий гигант только горько усмехнулся. Звучный плевок от досады сорвался с его мясистых губ, и из глубины крепкой груди послышалось глухое рычание.

– Плохие дела, – буркнул он и обвел взглядом своих друзей.

– Что же мы будем делать? – повторил Хрипун.

Предчувствие беды становилось все более и более явственным. Хотя Кийт и задавал свой вопрос, в глубине души он уже знал, какой получит на него ответ. Интуиция его не подвела, и слова Джиро, прозвучавшие через мгновение, ничего нового для него не содержали.

– В том то и дело, что делать мы ничего не можем! – угрюмо ответил чернокожий. – Скоро солнце скроется, и идти мы никуда не можем.

– Буйволицы едва держатся на ногах, – сокрушенно махнул рукой Диал. – Рогачки с утра ничего не жрали. Что с ними такое, ума не приложу…

– Все точно, – подтвердил Джиро. – Скажи, что будем делать? Сражаться?

– С кем? – вздохнул Кийт. – Ты представляешь, с кем собираешься сражаться?

– Что же, мы просто так уйдем и не отомстим за смерть Бакли? – возмущенно и яростно взвился Джиро.

– Не знаю, – отозвался предводитель, стиснув челюсти.