Ночной огонь - [26]

К облегчению врача, ни Альтея, ни Хильер не выразили желания прослушать звукозапись — что несомненно было бы для них неприятно и тягостно.

«Что ж! Позвольте изложить наш основной тезис, — продолжал Флорио. — Звуки, которые запомнил Джаро, загружены в различные индексированные нами ячейки коры головного мозга. Они не поступили в эти ячейки нормальными путями — то есть по слуховым нервным окончаниям. Маршрут их загрузки был иным. Поток сообщений оставляет след, продолжающий существовать в течение неопределенного времени. Применяя исключительно чувствительное оборудование, можно стимулировать память, а затем прослеживать последовательности синаптических связей к источнику воспоминания. Это в высшей степени деликатная процедура, позволяющая формировать векторы на структурных схемах. Я достаточно ясно выражаюсь?»

«То, о чем вы говорите, по всей видимости — очень сложный процесс, — проворчал Хильер. — Он осуществляется с какой-то определенной целью? Или вас устроит, так сказать, первый заяц, выскочивший из кустов?»

Доктор Флорио усмехнулся: «Будьте добры, проявите терпение и дайте мне закончить».

Хильер сухо кивнул: «Продолжайте — мы постараемся не отставать от ваших рассуждений в силу своих скромных способностей».

Флорио одобрил такой подход: «Вот именно! Терпение, терпение! А теперь — на чем я остановился? Ах да! В самом широком смысле, мы накапливаем данные и наблюдаем за образованием закономерности. Закономерность позволит определить направление лечения».

Альтея осторожно спросила: «Какова разница между «лечением» и «терапией», если между ними есть какая-то разница?»

«Существенной разницы нет. Но не следует забывать, что в настоящее время мы находимся на этапе диагностики».

Хильер произнес самым гнусавым, педантичным тоном: «Мы надеемся, что ваша терапия не приведет к повреждению каких-либо других умственных способностей Джаро».

Доктор Флорио принялся последовательно загибать пальцы: «Во-первых, первоначальная терапия в больнице Сронка сводилась к вмешательству только в память Джаро и никак не относилась к его умственным способностям. Это независимые функции, хотя они постоянно взаимодействуют. Во-вторых, в повторении такой терапии нет необходимости. В третьих, вопреки вашим опасениям, мы не настолько безответственны. Никто не станет шарахаться в голове Джаро, как пьяный механик, обрывающий провода и оставляющий где попало гаечные ключи. У вас есть еще какие-нибудь вопросы?»

Хильер не был впечатлен тремя загнутыми пальцами доктора Флорио: «Как Джаро реагирует на все эти процедуры?»

Флорио пожал плечами: «Его сдержанность достойна похвалы. Он ни на что не жалуется; даже если он устает, он продолжает сотрудничать с нами настолько, насколько это в его силах. Вы можете им гордиться».

«О, мы им гордимся! — воскликнула Альтея. — Вы не можете себе представить, как мы им гордимся!»

Доктор Флорио поднялся на ноги: «Не могу больше ничего сказать до тех пор, пока не завершится следующий этап нашей работы. На это может уйти еще одна неделя».

6

Через четыре дня, когда уже вечерело, доктор Флорио присоединился к коллегам в помещении для совещаний. Молодая женщина в аккуратной, белой с голубым форме младшей медсестры подала им чай и ореховое печенье. Некоторое время три мудреца молча сидели, развалившись в креслах, словно обессиленные утомительным упражнением. Постепенно напряжение разрядилось. Доктор Флорио вздохнул, протянул руку к чашке с чаем и сказал: «По меньшей мере мы больше не продвигаемся вслепую. Это само по себе радует».

Доктор Виндль хмыкнул: «Не исключено, что он просто морочит нам голову».

Флорио снова вздохнул: «Это было бы невероятнее всего».

«А какие еще гипотезы у нас остались? — воскликнул Виндль. — Волей-неволей приходится признать, что это явление контролируется чьим-то более или менее рациональным сознанием!»

Доктор Гиссинг с издевательским укором погрозил Виндлю пальцем: «С таким же успехом можно было бы утверждать, что мы волей-неволей вынуждены признать влияние зодиакальной астрологии, объясняя утренний восход солнца».[8]

«От меня ускользает логика ваших замечаний», — отозвался доктор Виндль.

Гиссинг с готовностью пояснил: «Наличие «контролирующего сознания», если оно не воздействует извне, означало бы раздвоение личности. Если же оно воздействует извне, мы вынуждены рассмотреть возможность существования телепатического источника — что, насколько мне известно, выходит за рамки нашей квалификации».

В голосе Виндля проявилась некоторая резкость: «Вы предложили нам полезную номенклатуру. Позвольте заметить, однако, что присвоить заболеванию наименование — не то же самое, что найти способ его исцеления».

«Все это несущественно! — раздраженно махнул рукой Флорио. — Векторы указывают на конкретное мозговое образование, а именно на бляшку Огга».

Доктор Виндль неодобрительно хмыкнул: «Вы заманиваете нас в ловушку мистицизма. Если мы повесим себе на шею такое ядро, нам это дорого обойдется — и в том, что касается эффективности исследований, и в том, что относится к престижу нашей фирмы!»

«Цель заключается в выяснении истины, — возразил доктор Гиссинг. — Не следует захлопывать дверь перед носом любой теории, если она не носит чисто механистический характер».