Ночной мороз - [10]

крутым, и падение повлекло бы за собой гибель только в случае крайнего невезения. Так что же произошло? Самоубийство? Это самое вероятное. А как быть с проломленной головой? Эта способность усложнять ясные на первый взгляд дела почти раздражала его, уж очень не хотелось распутывать дело об убийстве, совершенном несколько лет назад.

В любом случае его присутствие здесь излишне и будет только мешать другим полицейским. Эта мысль практически успокоила его, он сел в «мондео» и завел машину. Несмотря на то что ночной холод отступил, а сквозь сосны проглядывали полоски света, он поёжился. Если в этом районе и было подходящее для смерти место, то вот оно. Но проломленный череп?..

Отгоняя собственные навязчивые мысли, он включил радио. Там шла передача из Хедмарка о весеннем сборе ветрениц-перелесок.

8

— Привет! Супер, что я на тебя наткнулся! Как раз хотел тебе мейл написать. Ты получил наше приглашение? А ничего не ответил…

На тротуаре перед ним возник Ханс Людер Хансен с его широкой и искренней улыбкой. Ханс Людер был одним из немногих, кого Валманн знал еще со школы. Окончив ее, тот остался в Хамаре, где возродил сантехническую фирму своего отца, превратив ее в процветающее предприятие по продаже стройматериалов. Дела шли хорошо, и Ханс Людер не скрывал, что ему это нравится. Неутомимый и энергичный, щедрый на хулу и похвалу, он постоянно публиковался в местных газетах, подписывая свои материалы «Патриот Хамара». Распахнутый пиджак подчеркивал не только внушительные размеры тела, но и, казалось, открытость мышления. Он состоял в Партии прогресса, баллотировался на выборах в муниципалитет, но не прошел.

Валманн пожал протянутую руку. Он хорошо знал, что будет дальше, и сожалел, что этого не избежать. Он намеренно оставил без ответа приглашение на праздник в честь двадцатипятилетия окончания школы, который должен состояться вот-вот, в мае. Он терпеть не мог подобных сборищ. Ему хватало получаса общения, и лучше всего с бывшими школьными тихонями, похоже, подобные же чувства испытывали все, приходившие на праздник.

— Ой, я как-то совсем это упустил… — Он наконец собрался с мыслями и приготовился к объяснениям. — Так много работы, ты уж извини…

— Ничего страшного, — сочувственно ответил Хансен, — я уже отметил тебя, знаю же, что ты все равно придешь! — Он выпустил руку Валманна. Теперь наверняка похлопает его по спине. — Если только тебя не сорвут распутывать какую-нибудь чертовщину. Но такая уж у вас, полицейских, жизнь — и спасибо вам за это, ведь преступники тоже работают без выходных! — Он оглушительно рассмеялся, одновременно кивнув паре прохожих, словно это и их касалось. — Ты знаешь, мне ведь нужна от тебя профессиональная помощь, помощь полицейского! — В голосе вновь послышался смех, словно он готовился к новой забавной шутке. — Мы, организаторы праздника, не смогли найти адресов некоторых наших бывших одноклассников, а ведь в этом году у нас двадцатипятилетний юбилей и мы непременно должны собрать всех! Так ведь?

Валманн решил, что лучше будет согласиться.

— Мы не можем отыскать троих, если уж совсем точно. Один из них — Клаус — помнишь, тот, как его, Дохляк?

— Да, Клаус…

— Вы ведь с ним дружили, так? Ты не знаешь, куда он подевался?

Не желая того признавать, именно этим вопросом Валманн и мучился последние двое суток.

— А разве он не уехал за границу? — Валманн отвел глаза от испытующего взгляда Хансена.

— Насколько я помню, — Хансен принялся пристально рассматривать свои до блеска начищенные ботинки, — он сначала поступил в музыкальный институт Барратт Дуэ, а потом уехал продолжать обучение в Вену. Потом он внезапно бросил музыку и начал изучать, кажется, геологию в Тронхейме. Говорят, он очень быстро получил диплом. А потом я его как-то упустил. Поэтому я думал, что, может, ты знаешь?..

Валманн удержался от очевидного вопроса: а почему организаторы праздника не связались с семьей Клауса? Однако бывший его одноклассник из отделения с математическим и естественно-научным уклоном тут же перешел к этой теме:

— Черт возьми, а то, что произошло с его родителями! Что скажешь?! Оба и сразу… А в сегодняшних газетах написали об этом какую-то глупость. — Хотя он произнес это с серьезной миной, из-за пухлых щек уголки его губ были постоянно приподняты, из-за чего казалось, будто он вот-вот рассмеется. — Ты был там? Тебе известно, что там на самом деле случилось?

— Еще рано говорить о чем-то конкретном. Журналисты знают не меньше нашего. Конечно, в любом случае это трагедия. Жуткое дело… — Валманн отбросил полицейские словечки и с облегчением заговорил о несчастных случаях, смерти и самоубийстве так, как говорят простые люди на улице. — Вообще-то, мы тоже пытаемся разыскать Клауса и его сестру. Им ведь нужно сообщить об этом.

— Вот именно! — Ханс Людер вновь просиял. — Об этом я и собирался тебя попросить! Ты же мог бы помочь нам найти Дохляка и еще двоих. Вы, полицейские, постоянно кого-то разыскиваете, так ведь?

— Ну, не то что бы постоянно…

— Ты понял, о чем я!

— Я могу поспрашивать.

— Ты отличный парень! — А вот и похлопывание по спине. — Есть у тебя личный электронный адрес, куда я могу тебе написать про тех, кого мы не нашли? Во-первых, Мона… кажется, ее фамилия была тогда Аксельсен. С рыжими волосами. Гуманитарная девушка. И сложена божественно. Обидно потерять такую!