Ночной извозчик - [71]

Но он опять замолчал, одним прыжком подскочил к телефону и стал яростно набирать номер.

— Куда вы звоните, что вы делаете? Вы хотите переговорить с Префектурой, Жюв?

— Нет. Я хочу расспросить камердинера Шаплара.

— Зачем?

— Потому, что ты наверняка напутал, потому, что я не могу поверить тому, что ты тут мне наговорил, потому, что…

— Потому что, Жюв?

— Потому что мне страшно!

Жюв долго звонил, но телефонистка молчала. Жюв никогда не отличался терпеливостью, а уж на этот раз он имел все основания раздражаться.

— Послушайте, барышня! — заорал он в трубку, когда девушка наконец откликнулась после доброго десятка звонков, — послушайте, это невыносимо, неужели нельзя соединить меня?

— Там не отвечают, сударь…

— Быть этого не может!

— Может, сударь, там не отвечают.

Телефонистка говорила с такой уверенностью, что Жюв умолк в недоумении, встревоженный в высшей степени.

— Черт, черт! — сказал он тихо, вешая трубку. — Невероятно, чтобы у Шаплара никто не подошел к телефону. Уж слуга-то его, по крайней мере, дома… Гм! Что же делать?

Жюв не стал дожидаться, чтобы Фандор подсказал ему решение. Сыщик схватил друга за руку, вывел его из квартиры и со всех ног помчался вместе с ним по улице Бонапарт. Когда мимо них проехал извозчик, Фандор окликнул его, дал адрес Шаплара и посулил хорошие чаевые. Быстрей, кучер, быстрей!

Четверть часа спустя Фандор и Жюв, ни словом не обменявшиеся за всю дорогу, так поглощены были тревожными мыслями, стояли у дверей роскошного особняка, принадлежащего богатому владельцу «Пари-Галери». Жюв с лихорадочной энергией дернул звонок, но никто не открыл.

— Ого! — пробормотал полицейский, бросив на Фандора многозначительный взгляд. — Это уже совсем серьезно…

Говоря это, он дергал и дергал звонок, не думая о том, какой, должно быть, трезвон раздается в особняке.

— Ну, если там спят, — заметил Фандор, — то надо сказать — глубокий же это сон!

Теперь полицейский действовал иначе: поняв, что звонить бесполезно, он стал стучать в дверь кулаками и ногами. Через несколько минут Жюв и Фандор одновременно вскрикнули:

— Наконец-то! Идут, идут!

Действительно, кто-то шел к двери.

Раздались шаги, потом хриплый голос спросил:

— Кто там?

— Полиция! Откройте!

Через секунду дверь открылась, на пороге стоял старик-служащий Жан, наконец-то услышавший шум. Он был совершенно потрясен и не дал Жюву и Фандору произнести ни слова. Сразу же узнав обоих полицейских, которые, как он знал, последнее время работали с его хозяином, старик воскликнул:

— Ах, господа; господа, какой ужас! Какое безобразие! Меня опоили каким-то зельем, снотворным… я ничего не слышал, а в это время… Бог ты мой!.. Господин мой исчез, дом разграблен, сейф взломан… Ах, боже мой, боже мой!

Жалобные вопли старика больше не интересовали Жюва и Фандора, и они не стали его слушать. Раз все это случилось на самом деле, раз такие события произошли в особняке Шаплара, значит, Жюв мог уже не сомневаться в сообщении Фандора. Он положил руку на плечо журналиста и, не обращая внимания на слугу, изумленного тем, что они собираются уйти, распорядился:

— Пошли туда! Фандор, пошли туда! Пожертвуем своей шкурой, если понадобится, но все равно — пора, наконец, выяснить причину всех этих убийств, всех этих преступлений, пора схватить Фантомаса… Ах, если бы ты не…

— Ты уверен, что это было здесь, на этом пустыре?

— О, совершенно уверен!

— Значит, нас ловко провели…

— Нет, быть не может!

— Однако, все же…

— Но я уверяю вас, что сперва распряг лошадь, а потом запряг ее головой к карете.

— Ну, и что из этого?

— Из этого следует, Жюв, что кзрета не могла сдвинуться с места!

— Не могла-то не могла, да вот сдвинулась!

Жюв и Фандор приехали на такси к тому пустырю, где журналист за час до этого оставил повозку ночного извозчика. Они расплатились с шофером и отпустили его, вовсе не желая, чтобы он присутствовал при расследовании, а затем отправились на поиски зловещего экипажа.

Увы! Едва только полицейский и журналист оказались на пустыре, как Фандор увидел, что никакой кареты нет и в помине. Но если он, Фандор, был этим предельно изумлен, то Жюв, напротив, сохранял полное спокойствие и не проявлял никакого удивления. Вскоре он сказал:

— Бедолага Фандор, нечего нам тут торчать, можешь быть уверен, что здесь мы не найдем ни этого фиакра, ни тела Шаплара.

— Но все же…

— О, никаких «все же».

— Что вы хотите сказать?

Жюв взорвался:

— Что я хочу сказать? Ну, черт возьми, ты даешь! Да просто хочу сказать то, что уже сказал, — что ты недоумок, что тебе нет прощения.

— Объясните же, черт побери!

— И так все ясно, по-моему! Подумать только, тебе подвалила такая удача: ты сделал это неслыханное, невероятное, потрясающее открытие — нашел таинственную карету с мертвым возницей и Фантомасом в роли кучера, но был настолько глуп, что оставил ее здесь и побежал за мной! Но ведь было совершенно очевидно, Фандор, что и труп, и карета исчезнут!

— Но однако…

— Пойми же, это было вовсе несложно, на мой взгляд. Вот послушай, ты знаешь, что сделал Фантомас, когда ты вылез из кареты?

— Да, черт возьми, я это сразу понял, он выскользнул из нее снизу, на мостовую, и убежал.