Он умоляюще сложил руки.
Ей хотелось сказать, совсем как Мария: «Мне пора» — и просто убежать из этой комнаты. Но на улице было темно, и туман, который спускался за ней по лестнице, только и ждал, чтобы просочиться в открывшуюся дверь. И еще была бабушка, она ждала ее наверху со своими нотациями и историями, которые не успокаивали, а, наоборот, порождали все новые кошмары. Дарси стало интересно, знала ли об этом бабушка. Она поняла, что наверняка не знала, и от этого стало еще страшнее.
Она пошла к брату:
— Джоэл, что мне надо сделать?
Вдруг мертвой хваткой он вцепился в ее запястье.
— Нет, Джоэл, не меня! — закричала она и вырвала руку. Она отскочила к двери. — Я сделаю это, видишь, я…
Дарси потянулась к замку и подумала: «Почему он дал мне оба ключа?» Но это не плохая идея — закрыть дверь именно сейчас. Да, она…
Дарси посмотрела на дверь.
Где замок? Замок был снаружи и петли тоже. Значит, ключи нужны не для того, чтобы не впускать кого-то.
Они нужны, чтобы не выпускать.
Очень медленно она снова пошла к нему. Он смотрел на нее немигающими глазами.
— Что ты видишь, Джоэл? — тихо спросила она.
Комната. Окно. Волны, подсвеченные снизу мерцающим бледно-зеленым светом огней святого Эльма.[3] Небо над туманом озаряет рассеянный свет луны. Стекло холодное и хрупкое. Если она дотронется до него пальцами, на тумане останутся пять овальных отпечатков: запись касания, которая будет повторяться каждый раз, когда кто-нибудь будет подходить близко к окну и дышать в ночь.
А потом она услышала шум прибоя, дрожь в закрытой комнате, рыдание и тонкое завывание ветра, которое могло быть и плачем животного, очень долго остававшегося в одиночестве.
— Ты слышишь это, Джоэл? Это Коппер?
И она видела комнату, и это была всего лишь комната ее брата. Она слышала плач и понимала, что он срывается с ее губ. Она протянула к брату руку, провела пальцами по мокрой челке, по жестким коротким волосам на затылке, коснулась мягкого пуха на висках. Щеки его дрожали, она ощутила влагу, которая струилась к его мягким губам и дальше по подбородку, ощутила дрожь его тела.
Она закрыла глаза и спросила:
— Что ты чувствуешь?
Он хотел попросить ее уйти, просто уйти и закрыть за собой дверь. Закрыть и не открывать до утра. Но она встала между ним и окном и сказала:
— Я останусь, Джоэл. Я хочу остаться. Отсюда я буду смотреть и слушать. Если кому-нибудь… если Копперу… будет нужна моя помощь, я услышу. Ты понимаешь?
— Нет, — жалобно ответил он через некоторое время.
Не открывая глаз, отгородившись от тумана и мира, она сказала:
— Все хорошо, Джоэл. Я просто подожду, пока ты не заснешь.
«Потому что, — подумала она, — кто-то должен это сделать».
Так началась их первая ночь вдвоем.
