Ночной дозор - [35]

– Мне тут надо кое-что глянуть.

– Да, конечно, – тотчас ответила Вив. – Хорошо.

Она задержалась в дверях, будто собираясь что-то добавить, но затем прошла в приемную. Было слышно, как она перекладывает на столике журналы и встряхивает диванные подушки.

«В конце концов, у каждого свои секреты», – подумала Хелен. Мысль напрочь выбила из колеи и напомнила о Джулии. Хелен отодвинула бумаги, положила голову на руки и закрыла глаза. Если б Джулия оказалась здесь, прямо сейчас! Так захотелось услышать ее голос, почувствовать успокаивающее прикосновение ее руки. Интересно, что она сейчас делает? Хелен постаралась представить. Пальцами прижала глаза и мысленно перенеслась через улицы Марилебона; возник образ Джулии, удивительно живой и реальный. Вот она сидит в домашнем кабинете: молчаливая, одинокая; кажется, тоже вся извелась, думая о Хелен. Тоска по Джулии стала еще сильнее – до боли, до тошноты. Хелен открыла глаза и посмотрела на телефон. Нет, в таком настроении звонить нельзя. И потом, рядом Вив, которая может слышать каждое слово; пройти на цыпочках к двери и тихонько ее прикрыть казалось неловким.

«Позвоню, если она выйдет в туалет, – решила Хелен. – Лишь тогда».

Она вслушивалась, как Вив подметает ковер и переставляет стулья. Вот каблуки простучали по лестнице и стихли. Наверное, пошла вытряхнуть старую заварку и ополоснуть чайник.

Хелен тотчас схватила трубку и набрала номер.

В трубке шумело и пощелкивало. Хелен представила телефон на столе Джулии: вот он зазвонил, Джулия вздрогнула, отложила перо и протянула руку, выжидая секунду-другую, потому что ведь все дают телефону чуть-чуть позвонить, прежде чем ответить. Шли гудки. Может, Джулия в кухне или в туалете, который этажом ниже. Хелен представила, как по узкой лестнице Джулия в шлепанцах бежит в кабинет, заправляет за ухо выбившуюся прядь и, запыхавшись, тянется к телефону...

Гудки продолжались. Наверное, Джулия решила не отвечать. Она так делала, когда звонок заставал ее посреди сцены. Если б знала, что звонит Хелен, уж конечно, взяла бы трубку. Если звонить подольше, она догадается, она ответит.

Ту-у-ту. Ту-у-ту. Отвратительный звук не прерывался. Прождав почти минуту, Хелен опустила трубку; образ покинутого телефона, безнадежно надрывающегося в пустом доме, был невыносим.

*

– Только недолго, – сказала Вив, оглядывая Оксфорд-стрит.

– Вы крайне любезны, уделяя мне хоть сколько-нибудь времени вообще, – ответил Фрейзер.

Было начало седьмого. Днем Вив просила Фрейзера прийти позже и теперь встретилась с ним у разрушенного магазина Джона Льюиса.²² Ее тревожило, что Хелен еще где-то поблизости и может их увидеть, но Фрейзер, заметив, как она озирается, понял это по-своему. На тротуаре было полно людей, которые после работы спешили домой, выстраиваясь в очереди к автобусам, и он решил, что ей досаждает толпа.

– Нет, здесь не поговоришь, правда? Позвольте пригласить вас в какое-нибудь тихое кафе, – сказал он, касаясь ее руки.

Вив ответила, что на кафе нет времени, поскольку через сорок пять минут у нее встреча в другом конце города. Тогда они свернули за угол и прошли к скамейкам на Кавендиш-Сквер, усыпанным палой листвой, золотистой и блестящей, будто клочья желтого макинтоша. Фрейзер смахнул листья, и Вив присела.

Она была скованна, руки держала в карманах наглухо застегнутого пальто. Когда Фрейзер предложил сигарету, Вив помотала головой. Он убрал сигареты и достал трубку.

Вив смотрела, как он уминает табак. Ведет себя, словно мальчишка, подумала она и неулыбчиво сказала:

– Лучше бы вы не приходили ко мне на работу, мистер Фрейзер. Даже не знаю, что подумала мисс Джинивер.

– Сказать по правде, выглядела она так, словно я собираюсь швырнуть ее на пол и надругаться над ней, – сказал Фрейзер и, не получив улыбки, добавил: – Извините. Но это был самый простой способ повидаться с вами.

– Я все же не пойму, зачем вообще понадобилось видеться со мной. Брат вам чем-то насолил?

– Ничего подобного.

– Он не просил вас зайти?

– Все, как я уже сказал. Ваш брат здесь абсолютно ни при чем. Он даже не знает, что я здесь. Дункан лишь мельком упомянул, где вы работаете. Он так тепло о вас говорит. Сразу видно... – Фрейзер поднес к трубке огонь и пососал черенок, – что вы для него очень много значите. Помню, так было и в тюрьме.

Он даже не пытался приглушить последнее слово; Вив вздрогнула. Фрейзер это заметил и понизил голос:

– Наверное, лучше сказать: когда мы познакомились. Он ничего так не ждал, как свиданий с вами.

Вив отвернулась. Слова «свиданий с вами» вызвали очень яркое и неприятное воспоминание: она, отец и Дункан сидят за столом в комнате для свиданий Уормвуд-Скрабз. Вспомнились толчея посетителей, взгляды мужчин, жуткий разноголосый гомон, кислая духота помещения. Вив вспомнила и Фрейзера, которого тогда видела не раз, и его наглый смех школьного хулигана. Кто-то из посетителей сказал: «Как не стыдно!», а один мужчина просто крикнул: «Может, заткнешься, сволочь отказная?» Тогда она Фрейзеру посочувствовала. Он казался смелым, но бессмысленно смелым. Изменить-то ничего не смог. Больше сочувствия вызывали его родители. И сейчас перед глазами возникла его мать: изящная, но бледная и совершенно убитая женщина с добрым лицом что-то тихо говорит, сидя за выскобленным тюремным столом.