Ночной дозор - [132]

Шрифт
Интервал

Вив вернула фотографию.

– Симпатичный мальчик. Смуглый, как вы.

– Хороший парнишка. Говорят, девочка светлее. – Реджи посмотрел на фото и спрятал его в бумажник. – Однако в какую жизнь мы приводим детей, а? Лучше бы жена поступила, как ваша сестра, и к чертовой матери убралась из Лондона. Все время думаю о несчастных головастиках, которые каждый вечер укладываются спать под кухонным столом, полагая, что так и надо.

Он застегнул карман; какое-то время они молчали, думая о Лондоне, войне и прочем. Вив опять вспомнила об унитазе, молчать возле коего было еще неловче, нежели слушать болтовню, жалобы и шутки Реджи, который вновь грыз заусенцы, но затем сложил руки на груди и мрачно уставился в пол. Будто заново она услышала грохот тряского поезда и ощутила свои ноги, от напряженного стоянья нывшие в подъеме.

Вив шевельнулась, и Реджи поднял голову.

– Уже уходите?

– Пожалуй, надо. А то опять кто-нибудь начнет рваться. Все еще опасаетесь проводника? Вы вправду потеряли билет?

Реджи отвернулся.

– Не хочу врать. У меня было проездное требование, но я проиграл его приятелю в карты... Нет, пусть проводник удавится, плевать я хотел. По правде... знаете, я не хочу выходить и видеть рожи сволочных летчиков. Они смотрят на меня, будто я старик. Конечно, старик по сравнению с этим пацаньем! – Встретив ее взгляд, он надул щеки, сказав устало и просто: – Мне опротивело быть стариком, Вив. Опротивела треклятая война. Отпуск начался в среду утром, как раз хватит времени, чтобы доехать до дому и полаяться с женой, прежде чем отправляться обратно. Дома будет свояченица, которая меня люто ненавидит. Теща тоже не особо чтит. Малыш называет меня «дядя», потому что чаще видит бойца гражданской обороны. Не удивлюсь, если жена тоже... Ну хоть собака мне обрадуется, если еще жива. В последнюю мою побывку домочадцы собирались ее пристрелить. Дескать, стоянье в очереди за кониной их угнетает. – Он потер воспаленные глаза и щетинистый подбородок. – Мне нужно принять ванну, побриться. Рядом с теми лесорубами в коридоре я выгляжу как Чарли, на хрен, Чаплин. Однако... – Реджи помолчал и заулыбался. – Однако я сумел запереться с красивой девушкой, самой роскошной красавицей, какую только видел в жизни. Позвольте еще немного насладиться этим. Не заставляйте открывать дверь. Я вас просто умоляю. Вот...

Он уже опять повеселел. Реджи шагнул вперед, осторожно взял ее руку и поднес к губам. Однако в этом старомодном жесте был оттенок серьезности, и Вив рассмеялась больше от стеснения, переполняясь приятным ощущением своей руки в жестких мужских ладонях с пальцами в заусенцах вокруг коротко обрезанных твердых ногтей. Небритый подбородок царапал, как наждак, но губы прикасались нежно.

Глядя, как она смеется, он сам радостно улыбнулся. Вновь открылись крупные белые зубы. Позже она скажет себе: «Сначала я влюбилась в его зубы».

Думать о его жене, сыне, малышке и доме, к которому его мчал поезд, не получалось. Они казались наваждением, призраками; она была слишком молода.

*

Тук-тук-тук, раздалось за окном спальни. Тук-тук-тук. Вот же странное дело: Дункан привык к сиренам, орудийному огню и бомбежкам, но этот звук, тихий, словно удар птичьего клюва, его разбудил, перепугав чуть не до смерти. Тук-тук-тук... На тумбочке Дункан нашарил фонарик; рука дрожала, и когда луч метнулся к тенистым складкам оконных штор, показалось, что они вспучились, будто за ними кто-то стоял. Тук-тук-тук... Теперь уже стучал не птичий клюв, а когтистая лапа или ноготь. Тук-тук-тук... На секунду пришла мысль сбегать за отцом.

Потом он услышал, как кто-то хрипло его зовет:

– Дункан! Проснись! Дункан!

Он узнал голос, и все изменилось. Дункан сбросил одеяло, поспешно выбрался из кровати и отдернул штору. У соседнего окна в гостиную, где он спал по выходным, стоял Алек. Он стучал по стеклу и звал Дункана. Заметив свет фонарика, он повернулся, и луч ударил ему в лицо, заставив отпрянуть, зажмуриться и прикрыться рукой. В луче его лицо казалось желтоватым. На сморщенных щеках и лбу под зализанными назад волосами пролегли глубокие тени. Прям чистый вурдалак. Дункан опустил фонарик, и Алек, подскочив к его окну, бешено зажестикулировал – мол, открой!

Дункан завозился с окном. Руки еще дрожали, и раму заедало в пазах, дребезжало стекло. Боясь зашуметь, он поднимал фрамугу еле-еле.

– Что случилось? – прошептал Дункан, наконец справившись с окном.

Алек заглянул в комнату.

– Ты почему здесь? А я стучал в соседнее окно.

– Вив не приехала, и я лег тут. Ты уже давно колошматишь? Перепугал меня до смерти! В чем дело-то?

– Это произошло, вот в чем! – Голос Алека взвился. – Это произошло!

Небо за ним вспыхнуло и многократно громыхнуло. Дункан глянул в темную высь, опять наполняясь страхом. Наверное, в доме Алека произошло какое-то несчастье – ничего другого в голову не приходило.

– Что – это? Что случилось-то?

– Это произошло! – повторил Алек.

– Чего ты заладил? Ты о чем? Что с тобой?

Алек судорожно вздохнул, будто силясь унять себя.

– Повестка пришла, – наконец выговорил он.

Дункана вновь толкнул страх, но уже иной.

– Не может быть!


Еще от автора Сара Уотерс
Бархатные коготки

Впервые на русском языке — дебютный роман автора «Тонкой работы», один из ярчайших дебютов в британской прозе рубежа веков.Нэнси живет в провинциальном английском городке, ее отец держит приморский устричный бар. Каждый вечер, переодевшись в выходное платье, она посещает мюзик-холл, где с бурлескным номером выступает Китти Батлер. Постепенно девушки сближаются, и когда новый импресарио предлагает Китти лондонский ангажемент, Нэнси следует за ней в столицу. Вскоре об их совместном номере говорит весь Лондон.


Тонкая работа

Лондонский бедный квартал, вторая половина XIX века. Сью Триндер, сирота, выросшая среди воров и мошенников, не знает, что судьба странными узами соединила ее жизнь с юной наследницей богатого имения, живущего замкнуто и уединенно. И едва порог дома переступает неотразимый Джентльмен, начинаются приключения, захватывающие дух своей непредсказуемостью.


Маленький незнакомец

Впервые на русском — новейший роман прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Нити, сотканной из тьмы», своего рода постскриптум к «Ночному дозору», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии.Эта история с привидениями, в которой слышны отголоски классических книг Диккенса и Эдгара По, Генри Джеймса и Ширли Джексон, Агаты Кристи и Дафны Дюморье, разворачивается в обветшалой усадьбе Хандредс-Холл, претерпевающей не лучшие времена: изысканный парк зарос, половина комнат законсервирована, гостей приходится принимать в цокольном этаже, и вообще быть аристократом невыгодно.


Дорогие гости

Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail). О данном романе газета Financial Times писала: «Своими предыдущими книгами, три из которых попадали в Букеровский шорт-лист, Сара Уотерс поставила планку качества очень высоко. И даже на таком фоне „Дорогие гости“ – это апофеоз ее таланта». Итак, познакомьтесь с Фрэнсис Рэй и ее матерью. В Лондоне, еще не оправившемся от Великой войны, они остались совершенно одни в большом ветшающем доме: отца и братьев нет в живых, держать прислугу не позволяют средства.


Близость

Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail) – трижды попадала в шорт-лист Букеровской премии. Замысел «Близости» возник у писательницы благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс готовила параллельно работе над своим дебютным романом «Бархатные коготки». Маргарет Прайер приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.


Нить, сотканная из тьмы

Впервые на русском — самый знаменитый из ранних романов прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Ночного дозора». Замысел «Нити, сотканной из тьмы» возник благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс писала параллельно с работой над «Бархатными коготками».Маргарет Прайор приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Джентльмены и игроки

Привилегированная школа Сент-Освальд всегда славилась безупречным порядком и исключительным благонравием. Трудно даже представить, что здесь может произойти нечто дерзкое, возмутительное, вопиющее. Однако это происходит. Начинается с каких-то мелких недоразумений, но постепенно события нарастают как снежный ком. Против Сент-Освальд ведется тайная война, ведущая к ее полному разрушению. И никто не знает, что корни происходящего уходят в прошлое, когда страдающий ребенок твердо решил отомстить школе за свое унижение.


Остров на краю света

На крошечном бретонском островке ничего не менялось вот уже больше ста лет.Поколение за поколением бедная деревушка Ле Салан и зажиточный городок Ла Уссиньер вели борьбу за единственный на острове пляж. Но теперь — все изменится.Вернувшись на родной остров после десятилетнего отсутствия, Мадо обнаруживает, что древнему дому ее семьи угрожают — приливные волны и махинации местного богача. Хуже того, вся деревня утратила волю и надежду на лучшее.Но Мадо, покрутившаяся в парижской круговерти, готова горы свернуть.


Чай с птицами

Впервые на русском — единственный сборник рассказов от Джоанн Харрис, автора таких бестселлеров, как «Шоколад», «Темный ангел», «Леденцовые туфельки», «Пять четвертинок апельсина», «Джентльмены и игроки».Вера и Надежда сбегают из дома престарелых в самый модный обувной магазин Лондона. Ведьминский ковен собирается на двадцатилетие школьного выпуска. А молодая жена пытается буквально следовать рецептам из кулинарной книги своей свекрови — с непредсказуемыми последствиями…


Леденцовые туфельки

На одной из тихих улиц Монмартрского холма нашли прибежище Янна и ее дочери Розетт и Анни. Они мирно и даже счастливо живут в квартирке над своей маленькой шоколадной лавкой. Ветер, который в былые времена постоянно заставлял их переезжать с места на место, затих — по крайней мере, на время. Ничто не отличает их от остальных обитателей Монмартра, и возле их двери больше не висят красные саше с травами, отводящими зло. Но внезапно в их жизнь вторгается Зози де л'Альба, женщина в ярко-красных, блестящих, как леденцы, туфлях, и все начинает стремительно меняться… «Леденцовые туфельки» Джоанн Харрис — это новая встреча с героями знаменитого романа «Шоколад», получившего воплощение в одноименном голливудском фильме режиссера Лассе Халлстрёма (с Жюльетт Бинош, Джонни Деппом и Джуди Денч в главных ролях), номинированном на «Оскар» в пяти категориях.Перевод с английского И.