Ночной дозор - [24]

Рембрандт (бормоча). Кто такой господин Схипперс, и зачем идти к нему?

Из груды гроссбухов вырастает гладкое, невыразительное лицо - господин Схипперс.

Схипперс. Здравствуйте, господин ван Рейн!

Рембрандт (как бы не в себе). Мне сказали, будто вы хотите меня видеть?

Схипперс. Я полагаю, вы пришли сегодня для того, чтобы снять со счета известную сумму?

Рембрандт. Известную? Хм, да, я намерен взять из банка десять тысяч флоринов.

Схипперс. Увы, к сожалению, я вынужден сообщить вм, что вы лишены возможности сделать это.

Рембрандт. Лишен? Что вы хотите этим сказать? У меня на счету гораздо больше.

Схипперс. Дело не в в этом. У вас, господин ван Рейн - чтобы быть точным - пятнадцать тысяч четыреста семьдесят два флорина. Но беда в том... беда в том, что вы ничего не можете снять со счета.

Рембрандт. Не могу? Вы шутите, господин, не знаю, как вас там...

Схипперс. ...Схипперс. Я не шучу. На прошлой неделе мы получили соответствующий приказ из сиротского суда. Минутку... Вот он. (Протягивает Рембрандту пергамент.)

Рембрандт (с отвращением). Что это?

Схипперс. Неужели вы ничего не знали?

Рембрандт. Что я должен знать?

Схипперс (берет обратно пергамент, читает). Сиротский суд предписывает прекратить выплату денег, завещанных покойной Саскией ван Эйленбюрх сыну Титусу, за исключением сумм, необходимых на воспитание и образование последнего.

Рембрандт. Но зачем издавать такой унизительный приказ, будто я могу транжирить деньги мальчика?

Схипперс. Родственники вашей покойной жены подали жалобу в провинциальный суд Фрисландии. Все дальнейшие выплаты должны производиться только с их одобрения.

Рембрандт. Но это же нелепость! Это продиктовано только злобой. Кто дал им право?

Схипперс. Такие вещи делаются. Во всяком случае, они сумели это сделать, и Амстердамский суд удовлетворил их просьбу... (заглядывает в пергамент, читает) ..."ввиду того, что нынешний душеприказчик ведет себя неблагоразумно и не заслуживает доверия, как распорядитель вышеназванными ценностями, каковые он способен окнчательно растратить до совершеннолетия законного наследника".

Рембрандт. Это ложь!

Схипперс. Охотно допускаю, господин ван Рейн, но не мне судить. Приписка, которую я вам прочел, сделана в нашей ратуше. Документ скреплен печатью города Амстердама и подписями членов сиротского суда.(Сует пергаент под нос Рембрандту)

Рембрандт. Но как же мне быть!

Схипперс. Мы, естественно, весьма сожалеем, но банк бессилен - от нас ничего не зависит. Мы подчиняемся закону.

Рембрандт. Хорош закон, если он служит орудием семейной распри!

Схипперс (вставая). Сожалею, господин ван Рейн, но мне более нечего добавить.

Схипперс растворяется. Темень. Появляется лицо фон Зандрарта.

фон Зандрарт. Господин ван Рейн, я уполномочен вам сообщить, что городской совет признал вас банкротом, и все ваше имущество будет расродано с молотка.

Рембрандт. На каком основании? Кто вы?

фон Зандрарт. Я барон фон Зандрарт, коллега. Так чей Пегас погряз в дерьме? Ваш или мой?

Рембрандт. Подите прочь - шут, как они посмели, мои картины украшают коллекцию принца Оранского.

фон Зандрарт. Не забывайтесь, ван Рейн, мы с вами не в Гааге, а в Амстердаме. А что до картин, то все они пожухнут много раньше, чем вы думаете. Ибо ночь грядет на ваши полотна! (Исчезает. )

Рембрандт. Ложь, мерзкая, грязная ложь. Вы слепец.

Ливенс. Я же говорил, что поверхность должна быть ровной и блестящей, как колено.

Рембрандт. Ливенс? Как здоровье Карла Первого?

Ливенс. Спасибо, ничего, правда, он издох. И все для него покрылось мраком. Впрочем, и здесь не светло. Послушай, Рембрандт, в темноте твои картины можно разглядывать на ощупь. Может быть, ты всю жизнь писал для слепых?

Фондель. Господин ван Рейн, разрешите вам заказать групповой портрет гильдии слепых Амстердама.

Рембрандт. Отчего такая темень. Разве ночь? Эй, кто-нибудь, зажгите свет.

Фон Зандрарт растворяется. Темень. Появляется лицо Тюльпа и пастора Свальмиуса. Становится, чуть светлее.

Свальмиус. Как у него дела?

Тюльп. В общем, здоров. Быть может, немного похудел, но в его положении это естественно.

Свальмиус. Значит катастрофы не избежать?

Рембрандт. О ком это вы там? А?

Тюльп (незамечая Рембрандта). Насколько я понимаю, нет. Отсрочить объявление его банкротом - вот и все, чего мне удалось добиться в городском совете. Ему предоставили еще месяц, чтобы он успел закончить полотна и собрать те небольшие суммы, которые ему задолжали заказчики, но после этого его имущество пойдет с торгов.

Свальмиус. Уверен, что мы должны предпринять еще какие-то шаги.

Тюльп. Что тут придумаешь? Я был у владельца дома, но он сам в безвыходном положении. Побывал я и в сиротском суде, но судьи наотрез отказались отменить указ о прекращении выплат, и, со своей точки зрения, они совершенно правы: Рембрандт за несколько лет растратит наследство Титуса. Пытаться спасти его, раздобыв денег взаймы, - безнадежное дело: ему нужно слишком много. Я хотел обратиться в Гаагу к Хейгенсу но Рембрандт слышать не желает об этом. Заказов новых не предвидется - его манера перестала удовлетворять горожан, а групповой портерт для Дома призрения поручен городским советом его ученику Болу. Все его друзья - уже заказывали ему портреты. Но это капля в море. Значит, делу конец.