Ночное небо - [24]

— Я убила его. Так что нет. Уз больше не осталось.

— И… как ты к нему относилась? — послышался сзади робкий вопрос.

— Сначала я им восхищалась, — хорошо, что вампир шел за мной и не видел моего лица. Когда я говорила о собственном создателе, помимо воли в глазах поблескивала грусть. Как у Ноана. Но нет. Я не лгала. Узы, что соединяли нас с мастером, рассыпались давно.

— Сначала, — повторил за мной Эгун. — А потом?

— А потом я поняла, какой он на самом деле, — не оборачиваясь, я постаралась подавить тяжелый вздох.

— И каким он был? — вампиреныш явно не знал, по какому тонкому льду ходит.

— Плохим он был. Очень плохим. Потому его убили его же птенцы, — не думала, что спустя столько лет мне все еще будет неприятно говорить о создателе.

— Если бы это случилось сейчас, ты могла бы пойти в Консолию, — все. Лед треснул. Другими словами терпение мое, настрадавшись за сегодняшнюю ночь, лопнуло.

— Эгун! — раздраженно прикрикнула я. — Если бы твоя Консолия давала тебе хоть малюсенькую крупицу знаний, ты бы соображал, что ни Веомагу, то есть меня, ни Ноана, то есть моего брата, лучше не спрашивать об их создателе. Но твоих пастушьих мозгов должно хватить, чтобы понять, ваша Консолия меня раздражает до такой степени, что однажды я не поленюсь и разберу ее к Беликию по камушку! Понял?

— Да, Веомага. — Пролепетал вампир.

Зло выдохнув, я ускорила шаг. Мы далеко от Хориска. Я не беспокоилась, что нас заметят. Поэтому чуть ли не бежала по лесу напролом. Пусть ярость выплеснется в скорости. Не убивать же Эгуна за его глупость?!

Я не слышала вампира остаток ночи. Напуганный Эгун держал язык за зубами. Побаивался, как бы я в порыве гнева не выдернула его так же, как прошлой ночью у его недалекой создательницы. Оно и хорошо. Спокойнее.

Ближе к рассвету мы подошли к большому оврагу. По склонам его торчал упругой щетиной кустарник. Кое-где проглядывали лесные цветы. Сейчас их бутоны закрыты. Но с рассветом овраг оживет соцветием красок.

Эгун под моим руководством вырыл на дне две небольшие ниши. Натащил веток с крупными листьями.

Когда небеса стали сереть, я уложила Жадана на ветки в одну из вырытых ниш. В ту, что побольше. В другую нишу загнала Эгуна. Как только вампир улегся, я хорошенько укрыла его ветвями от солнечных лучей. Пока я возилась, плотнее подгоняя листву, вампиреныш не сводил с меня глаз.

— Говори уже, — не отвлекаясь от дела, разрешила я.

— Я хотел спросить… как ты догадалась, что я был пастухом? Ну, твоя фраза про «пастушьи мозги».

— Они у тебя, действительно, пастушьи, если тебя заинтересовало только это, — невозмутимо ответила я. — Перед тобой старая вампирша, а тебя волнуют твои собственные мозги. Мелко мыслишь, парень.

Я убедилась, что через ветки не проберется ни один даже самый тонкий солнечный лучик и не прожарит моего спутника до черненькой осыпающейся корочки. Пододвинув Жадана в соседней земляной нише, укутав его собственным плащом и курткой, чтоб не замерз, я залезла следом. Тесновато. Но передневать можно. Если б со мной не было груза в виде двух мальчишек — одного человеческого, второго с клыками, — я бы закопалась в землю. Сейчас же приходилось идти на разные хитрости. Вряд ли Эгун смог бы самостоятельно скрыться в земле. Да и Жадана без присмотра оставлять нельзя.

Закрыв собственную нишу ветками от солнца и посторонних глаз, если таковые все же найдутся, я услышала голос Эгуна.

— Веомага, не думай, что я ничего не понимаю. Я знаю, ты легко могла бы вырвать мое сердце или оставить гореть в том доме. Спасибо, что пощадила меня.

— Я не уверена, что сделала правильно, — я зевнула. — Время покажет. Возможно, из тебя выйдет неплохой собрат. А если нет, то Консолия вряд ли по тебе заплачет.

— С чего ты взяла? Ты не знаешь, что такое Консолия, — снова в голосе Эгуна прорезалась обида.

— Консолия, Коалиция, Орден свободных душ, Полуночный орден, Коалиция Равных, — начала перечислять я. — Ты даже не догадываешься, сколько подобных объединений видел мир. Все они начинали по-разному, а заканчивали одинаково. Молодые вампиры без старших, так или иначе, гибнут. Грызутся за власть и территории. Со временем начинают выяснять, кто сильнее, страшнее, могучее. Но суть в том, что без руководства старших молодняк обречен на примитивность, недоразвитость. Ты — идеальный пример. Тебе пять лет от обращения, а только сегодня узнал, как передвигаться по стенам.

— А ты узнала раньше, — ядовито прошипел Эгун.

— Да, когда мне было семь дней. И как тебе, мне никто ничего не разжевывал. Поэтому будь благодарен за шанс узнать, каково это, быть настоящим вампиром при мастере, а не этим вашим консолиевским полудурком.

— Я не полудурок! — на этот раз голос оказался возмущенным, а не обиженным.

— Вот и покажи это. Все. Спи.

Эгун ворочался до самого рассвета. Вряд ли ему было неудобно. Все-таки понятие удобства у вампиров скорее рациональное, чем физическое. Думаю, Эгуну нужно было куда-то деть свою злость и обиду на меня. Вот он и дергался.

Я же намеренно задевала вампира за живое. Если он не глуп, сделает правильные выводы. Не сейчас, так потом. У вампиров много времени для размышлений. И чем правильнее размышления, тем больше у вампира времени. Такая простая математика.