Ночная птица - [9]

В своей терапевтической практике она работала с детьми вроде Джиллиан, такими, у кого развились различные деформирующие фобии. Еще работала с солдатами, которые возвращались с заморских театров боевых действий, где им довелось столкнуться со всеми ужасами войны. Еще работала с жертвами физического и эмоционального насилия, а иногда и с самими злоумышленниками. Преступниками. Социопатами. Кто бы ни были эти люди, их объединяла одна общая черта.

Всех их преследовали воспоминания, и им хотелось изгнать свои призраки.

Фрэнки тихо вошла в кабинет к Джиллиан. Здесь больше, чем в любом другом месте, она чувствовала себя как дома. Пол был застлан ковром, чтобы поглощать посторонние звуки, в стены были встроены акустические экраны. Днем и ночью здесь поддерживалась постоянная температура двадцать два и две десятых градуса. Встроенные динамики позволяли связываться с пациентом извне – все зависело от пациента, – но с детьми, как с Джиллиан, она предпочитала сидеть рядом. Огромный, от пола до потолка, экран, почти такой же, как в кинотеатре IMAX, с разрешением 4К, создавал мир, в котором предстояло обрести форму тому, что видел и помнил мозг пациента.

Фрэнки подгоняла зрительный ряд на экране под потребности каждого человека. Джиллиан смотрела видео, которое Фрэнки сделала специально для нее. Распустившиеся и готовые распуститься цветы. Три еще не развернувшихся листика. Одного девочка не знала: каждые несколько секунд на экране появлялся изолированный образ воды. Он исчезал так быстро, что глаза девочки не успевали заметить его. А вот мозг видел. В первый сеанс Фрэнки заметила, как крепко Джиллиан сжала подлокотники шезлонга, когда образ воды проник в ее мозг. На подсознательном уровне ее напряжение росло, однако она не задыхалась. Образы воды, видимые ее мозгом, были радостными. Купальщики. Серферы. Смех на пляже. А потом она сама – в бассейне, в океане, на каяке… Целая и невредимая.

– Привет, Джиллиан, – ласково произнесла Фрэнки.

– Привет.

Взгляд девочки был прикован к экрану. Она отличалась большой восприимчивостью к гипнозу, что было хорошо. Со взрослыми пациентами было сложнее; чтобы они «отпустили» свое сознание и раскрылись, Фрэнки приходилось давать им седативные препараты. А вот с детьми она так поступала редко.

– Как себя чувствуешь?

– Хорошо. Хорошо.

– Тебе удобно?

– Да.

– Замечательно. Настало время вспоминать. Ты готова?

– Конечно.

– Ты знаешь, как мы будем это делать. Ты смотришь на свои воспоминания своими же глазами. Ты подробно рассказываешь мне все, что видишь, и все, что слышишь. Как будто ты там, как будто все происходит снова. Но на самом деле ничего с тобой не происходит. Ты просто наблюдатель. Ты в стороне. Поняла?

– Ага.

– Если ты не сможешь правильно понять какую-то деталь, я помогу тебе, исправлю ее, потому что хочу, чтобы ты абсолютно точно вспомнила, как все было. И что бы я тебе ни говорила, знай: это правда о том, что случилось. Очень важно, чтобы ты именно так все и запомнила. Ясно?

– Ясно.

В последний месяц они повторяли это упражнение множество раз на каждом сеансе и на множестве сеансов. И на каждом следующем сеансе Фрэнки слегка меняла детали того, что помнила Джиллиан о том дне в заливе. Люди считают, что воспоминания неизменны, но это очень далеко от истины. Каждый раз, когда человек берет воспоминание с полки и кладет обратно, он его меняет. У психиатров есть название для этого процесса. Реконсолидация. Ее муж Джейсон – невролог, и он может описать этот процесс языком химии, как белок синтезируется в мозгу. А главное тут то, что каждое оживленное воспоминание похоже на мягкую глину. Пока оно у тебя в руках, можно слепить из него что-то новое.

– Ты готова? – спросила Фрэнки.

– Да.

Фрэнки нажала кнопку на пульте управления, и изображение на экране переключилось на другую череду образов. Она сама сняла этот видеоряд в Заливе, неподалеку от моста Сан-Матео, с приглашенными актерами в каяке. В кадрах были волны и вода. Обтянутые перчатками руки, сжимающие весло, и утлое суденышко, скользящее по бескрайней глади. Погода стояла великолепная, в голубом небе ярко светило солнце. Играла музыка – та же, что звучала из динамиков над головой. Та же, что Фрэнки включала на всех сеансах с Джиллиан. Эта музыка обладала властью над сознанием.

– Расскажи мне о том дне, – сказала она девочке.

Джиллиан приступила к рассказу. Точно так же, как десять раз до этого, она во всех подробностях описывала их с матерью поездку. В первый раз, несколько недель назад, эмоциональная травма стала проявляться у нее, когда Фрэнки сфокусировала внимание девочки исключительно на расслабляющих образах воды. В следующий раз, через неделю, она позволила Джиллиан вспомнить случившееся, но вынудила ее поверить в то, что мать оказалась рядом практически сразу и выровняла лодку. Никакой опасности не было.

Сейчас же ей хотелось полностью отделить Джиллиан от случившегося. Это был последний этап лечения, разработанного ею для девочки.

– Меня несет течением, – дрожащим голосом произнесла Джиллиан. – Откуда оно взялось? Я не могу управлять лодкой.

– Не беспокойся. Все ты можешь.