Ночная княгиня - [51]

Через неделю он впервые заговорил со следователем. Отвечал медленно, плохо понимая, кто перед ним и что все это означает. Ко всему прочему Саша начисто позабыл многое из своей прежней жизни.

Судьба Лаврова решалась без его ведома и участия. Обвинение против него было построено на показаниях многочисленных свидетелей.

Так, к примеру, Анастасия Селиванова, служившая горничной у князя Налимова, показала, что сам князь был человеком весьма неприятным, можно сказать — женоненавистником. А вот с денщиком своим держался запанибрата, она слышала, как Арсений повышал на князя голос. Денщика своего князь баловал и к сыну его Александру относился куда как терпимо. В тот роковой вечер сын денщика поссорился с отцом и в момент, как она вошла в комнату, хотел броситься на нею то ли с кулаками, то ли с ножом кто их, нехристей, разберет.

Глафира Антоновна Сошальская заявила, что встретила юношу приблизительно за час до совершения преступления, вид он имел человека, замыслившего дурное, нетерпение снедало его поминутно, а глаза горели, как раскаленные угли. И когда она услыхала, как Лавров рассказывает ее сыну, что хочет убить отца, указала ему на дверь и выставила наглеца вон.

Тимофей Бровкин, также служивший у князя Налимова, рассказал следователю, что Александр действительно поссорился и с отцом и с князем, грозился убить обоих, а перед уходом в комнате отца долго смотрел на кривую турецкую саблю.

Поверенный Налимова поведал о странном завещании, которое было писано князем почему-то в присутствии денщика, и одна из деревень была по какой-то непонятной ему причине завещана денщикову сыну.

Лука Лукич Матрешкин пошел дальше прочих и раскопал загадочное убийство, произошедшее в доме князя Налимова в Малороссии, когда крепостную Марфу Каравай нашли задушенной. Изучая эту историю, он не столько собирал факты, сколько утверждался в мысли, что это убийство вполне мог совершить и десятилетний мальчик, находившийся чуть ли не в одной комнате с убитой.

Профессор Московского университета Цыбин настоял, чтобы заключенного в течение двух недель лечили от безумия, поэтому половину дня Саша проводил в смирительной рубашке и его обливали ледяной водой. Цыбин написал длиннющее маловразумительное заключение и по просьбе Матрешкина добавил лаконичный вывод: наука полностью поддерживает обвинение. Это перечеркнуло все попытки Бильдяева разобраться с делом Лаврова или, по крайней мере, смягчить судьбу молодого человека. Пока шла административная волокита, Сашу перевели в Шлиссельбургскую крепость, участь его была решена. Ожидали официальных бумаг, чтобы заковать арестанта в кандалы и отправить в Сибирь.

Тогда как для Саши время летело с быстротой молнии, для Алисы оно тянулось тягостно-медленно. Когда суженый не явился в условленное утро, она легко объяснила себе это какими-то школьными или семейными неотложными делами. Жмурясь от солнца, которого Саша в этот день так и не увидел из тюремной камеры, Алиса представляла, что теперь они с отцом, вероятно, мечутся где-нибудь по Садовой в Гостином, в Апраксине или, на худой конец, по Щукину рынку в поисках подарков невесте.

Гнетущее облачко досады от вчерашнего разговора со стариком рассеивалось с каждой следующей утренней секундой, обещавшей приблизить долгожданную встречу с женихом. Она невеста — только подумать! И прощает она злодейку бабушку, ну ее, пусть умирает одна.

Отсутствие Саши в назначенное время подействовало на Зинаиду совсем иначе, чем на Алису. До полудня она трепетала, бледнела и ноги ее подкашивались от мысли, что вот-вот явится мальчик и столкнется нос к носу с Германом. Объясняться и отдуваться придется тогда ей. В глубине души Зинаида надеялась на прощение, на трогательную сцену между мужчинами и примирение: все-таки любимый сын обрел свое счастье, и что тут можно сказать, кроме как благословить молодых, открыться им и помочь устроить их будущее. Но часы пробили два, и три, и пять, а Саши все не было. И вот тут на Зинаиду напал безотчетный, липкий, парализующий страх. Она передвигалась по комнатам, словно ее мучила лихорадка, едва переставляя ноги. Поглядывая в окно в надежде, что вот-вот появится Саша, она с утра заметила человека, крутившегося под их окнами. Один раз он поднял глаза и, увидев ее за оконным стеклом, осклабился. После этого Зинаида вовсе слегла и пролежала неподвижно несколько часов, положив на голову пузырь со льдом.

Алиса же к четырем часам совершенно потеряла терпение. Она хмурила свой прекрасный лобик, терла виски, поминутно вскакивала, чтобы поглядеть в окно, вздрагивала при каждом звуке копыт, при каждом громком слове, произнесенном на улице, при каждом залихватском свисте. Однако лошади проносили седоков мимо, кареты не задерживались под окнами, а мальчишки весь день свистели, разгоняя голубей, кружившихся над мостовой.

Ровно в шесть она стала мысленно корить себя за то, что слишком многое позволила молодому человеку. В семь она говорила уже — «малознакомому молодому человеку». В восемь она назвала его мысленно «проходимцем» и расплакалась, уткнувшись в подушку. Перед ее мысленным взором стояли его честные глаза, в ушах звучали горячие обещания. Ах, как коварно он сорвал с ее трепещущих губ столько поцелуев! Как коварно прижимался к ее маленькой груди губами! И она, как последняя дурочка, позволяла ему все это! Она верила…