Ночная книга - [87]

– Сколько стоит эта? – спросила она продавца.

Он сделал вид, что ищет модель в каталоге, а потом назвал цену в два раза больше той, что стояла на шляпе.

– Если она кажется вам дорогой, то примите во внимание, что у нее широкие поля и на нее пошло много материала. Дешевле вот эти, с маленькими полями и перьями, или шляпки в форме шлема, а вот такая, как колокольчик, вам безусловно была бы к лицу!

– Нет-нет! – ответила, ужаснувшись, юная Нильсен. – Шляпа нужна мне для защиты от солнца, этого металлизированного монстра, который глядит не моргая. У шляпы должны быть как можно более широкие поля. Неужели вы не чувствуете, как печет солнце? Вместо загара получаешь ожоги. Через три-четыре недели из дому невозможно будет и высунуться! Не верите?

На это господин Агесен спокойно произнес:

– Примерьте вот эту! – И протянул ей мужскую соломенную шляпу с огромными полями. – Я без нее не выхожу на улицу!

– В самом деле? – Юная Нильсен была приятно удивлена.

В следующий раз она снова примеряла шляпы, снова с удивлением констатировала, что всякий раз продавец удваивает цену, обозначенную на товаре, и никак не могла найти что-нибудь по более или менее приемлемой цене.

– Ни облачка, – сказал он, собираясь уходить, ибо его рабочий день подошел к концу. – Может быть, вы согласитесь, чтобы я пошел вместе с вами, я хотел бы вам кое-что показать.

Она колебалась, но он добавил, что то, о чем он говорил, совсем недалеко, а потом показал на деревья на улице:

– Вы ничего не замечаете на этих деревьях?

– Замечаю, они больны.

– Совершенно верно. И больны от того же, от чего и мы с вами.

– От чего?

– От Солнца.

Юная Нильсен решила и на следующий день заглянуть в магазин со шляпами. Господин Агесен, с которым она теперь уже была знакома, оказался родственной душой, его мучили те же страхи, что и ее. Когда они снова вместе вышли из магазина, где она опять ничего не купила, потому что цены были немыслимыми, а он по-прежнему их еще и удваивал, солнце пекло немилосердно, и он предложил ей:

– Давайте посидим где-нибудь в холодке, выпьем чего-нибудь, вместо того чтобы жариться. Кстати, я живу на следующем углу, на втором этаже. Давайте, пока солнце не зайдет, укроемся у меня, в холодильнике есть освежающие напитки. Кроме того, я опять хочу вам кое-что показать…

Она сначала решила отказаться, но разница между обещанной прохладой и жаркой улицей была столь очевидна, что почти тут же согласилась и вместе с ним поднялась на второй этаж. Там действительно было прохладно.

– Вот какой у меня для вас сюрприз! – прошептал он, открывая дверь спальни.

На кровати, по стенам на гвоздях для картин, на торчащих из замков ключах, на дверной ручке, на канапе, в кресле – повсюду висели и лежали шляпы. Не меньше двадцати. Все те, которые она мерила, которые ей так шли и на которые у нее не было денег.

– Все это – ваше! – сказал он, обнимая ее. Его пальцы были приятно прохладными.

На следующее любовное свидание она пришла в одной из подаренных им шелковых шляп с широкими полями. А он? Он был с непокрытой головой. Без той шляпы из панамской соломки, про которую сказал, что постоянно в ней ходит. И, увидев это, она поняла, что ему нет дела ни до солнечных пятен, ни до магнитных бурь, которым она придает столь большое значение. Ему есть дело только до нее.

Она восприняла это как предательство. И спросила себя: ну почему мужчины так глупы?

В этот момент температура в городе достигла сорока шести градусов по Цельсию, на десять градусов выше, чем когда бы то ни было за всю историю наблюдений над поведением ртути в термометре.

Чи Хечхо (Корея)

Чи Хечхо – псевдоним автора нескольких книг: монографии о кореизированном стиле китайского языка, который называется «ханмун», сборника рассказов, название которого нельзя точно перевести ни на один европейский язык, книги стихов, написанных в подражание древней поэзии «каё», и т. д. Под названием, повторяющим имя знаменитой группы поэтов XII века, «Семеро мудрых из страны к востоку от моря» Чи Хечхо выпустил еще один сборник стихов, а затем и историю корейской литературы, начиная с направления «пхэсоль» (XIII век) до периода стихотворных форм «сиджо» и «каса» на корейском языке (XV век). Он никогда не принадлежал к движению новой прозы «син сосоль». Умер во время войны между Северной и Южной Кореей. Переводился на английский. Публикуемый здесь рассказ назван именем героини корейской литературы XIX века.

Чхунхян

Чхунхян была замужем за Чхи Воном. Он был молод и стремителен: на берегу моря в Самчхоке, где они жили, руками мог выхватить из воды рыбину. Он знал грамоту: черную бороду заплетал в виде пятой буквы алфавита «иду». У него были белые зубы, которыми он перемалывал рыбьи кости. Он любил Чхун, и она любила Вона. Они не долго наслаждались счастьем, которого не чувствовали, пока были счастливы, – так же как люди не чувствуют воздух, которым дышат.

Чхун заболела. Сначала они думали, что это просто сонливость от переутомления. Она много работала на рисовом поле, стоя в воде. Но во сне время течет иначе, чем наяву. Сон проходит в один миг, а тот, кто бодрствует, может за это время сплести циновку из тростника. Время Чхунхян текло медленно, хотя чувствовала она себя так, словно была во сне. Поэтому стало ясно, что Чхун больна, а не дремлет. Последнее, что она успела подумать, пока еще была здоровой, но уже знала, что заболеет, было то, что ее муж Чхи Вон будет ухаживать за ней. Она плакала в горе и надежде, но у нее не было, как у него, дневных и ночных слез, и это тоже означало, что она больна.