— Я? Вздыхала?
— Мэри!
— Да, — произнесла она с несчастным видом. — То есть нет, не было этого.
— Вы очень понятно выражаетесь, — ответил я. — Тогда поставим вопрос иначе. Вы когда–нибудь давали мисс Хейнс повод для подозрений?
— Да. — Она снова шмыгнула носом. — .Вернее, он дал повод. — Не выказывая своей досады, я сочувственно посмотрел на девушку. — В тот день, когда мы отплыли из Уика, он позвал меня к себе в каюту. Он был в каюте один. Сказал, что хочет поговорить о фильме.
— На этот раз не о гравюрах, — заметил я. Растерянно взглянув на меня, Мэри продолжала:
— Он и не собирался говорить о фильме. Вы должны верить мне, доктор Марлоу!
— Я вам верю.
— Он закрыл дверь, схватил меня и начал…
— Избавьте меня от кошмарных подробностей. Когда этот негодяй стал к вам приставать, в коридоре послышался стук женских каблучков. Подлец сделал вид, будто это вы сами ему навязываетесь. Дверь открылась, появилась его дражайшая половина, он стал отбиваться от распутной помощницы режиссера со словами: «Что вы, что вы, Нанетта! Возьмите себя в руки! Как так можно!» или что–то в этом роде.
— Примерно так оно и было. — Вид у Мэри стал еще более жалким. Потом, спохватившись, она проговорила:
— А как вы узнали?
— Таких Страйкеров хоть пруд пруди. Сцена, которая последовала, была кошмарной.
— Было две сцены, — бесцветным голосом проговорила девушка. — Нечто похожее произошло на следующий день вечером. Джудит пригрозила пожаловаться своему отцу, мистеру Джеррану. Страйкер, конечно в ее отсутствие, заявил, что, если я вздумаю скандалить, он меня уволит. Ведь он продюсер картины.
Позднее, когда я… подружилась с Алленом, он сказал, что если захочет, то выгонит нас обоих и позаботится о том, чтобы ни одна киностудия не приняла нас на работу. Аллен сказал, что он не прав, что мы ни в чем не виноваты.
— И тогда Страйкер избил его. Не беспокойтесь, с Алленом все будет в порядке. Раненый странствующий рыцарь будет рядом с вами. — Я улыбнулся и чуть коснулся ее распухшей руки. — Зрелище стоит того, чтобы его увидеть.
Юный возлюбленный, обклеенный лейкопластырем. Вы его любите, Мэри?
— Конечно, — произнесла девушка торжественно. — Доктор Марлоу…
— Замечательный я человек?
Почти счастливо улыбнувшись, девушка вышла. Вслед за нею появился Смит.
Я рассказал ему то, что услышал.
— Этого и следовало ожидать, — отозвался штурман. — Истина становится очевидной, когда тебе ее вешают на нос и вдобавок лупят по голове дубиной.
Что же делать?
— А делать нужно вот что. Во–первых, надо реабилитировать этих двух влюбленных в глазах всей группы. Это не имеет значения в данный момент, но, полагаю, им хотелось бы, чтобы их товарищи не видели в них преступников и разговаривали с ними как с равными. Во–вторых, я не намерен сидеть тут без дела ближайшие двадцать два дня. И два–то дня слишком много. Быть может, мне удастся раззадорить неизвестного или неизвестных преступников, чтобы они начали действовать.
— По–моему, действий было достаточно, — заметил Смит.
— Возможно, ты и прав. В–третьих, для нас обоих жизнь могла бы стать гораздо легче и безопаснее, если бы мы вынудили всех наблюдать друг за другом, чтобы помешать преступникам напасть на нас врасплох.
— Ты берешь быка за рога, заметил Смит. — Сразу приступаешь к осуществлению своего плана. Начнешь с общей беседы?
— Начну с общей беседы со всей честной компанией. Я посоветовал Аллену отдохнуть пару часов, но, думаю, им с Мэри тоже следует присутствовать.
Смит вышел, следом за ним и я, В общей комнате, по–прежнему держа в руках стаканы, восседали, негромко переговариваясь, Гуэн, Отто и Граф.
Примеру их последовали и почти все остальные. Отто Джерран жестом подозвал меня.
— Одну минуту, — ответил я, направляясь к выходу. Задыхаясь от ледяного ветра, проникавшего в легкие, мешавшего идти, я с трудом двигался к складу продовольствия. Сидя на ящике, при свете фонаря Лонни любовно разглядывал янтарную жидкость в стакане.
— Ха! — воскликнул он. — Наш вездесущий лекарь. Знаете, когда вино придется мне отведать…
— Вино?
— Фигурально выражаясь. Когда пьешь благородное шотландское виски, половину удовольствия получаешь от его созерцания. Вы когда–нибудь пробовали пить в темноте? Безвкусное, затхлое, никакого букета. На эту тему можно написать целую монографию, — указал он в сторону штабеля ящиков, сложенных у стены. — Возвращаясь к моим рассуждениям насчет потустороннего мира, хочу сказать, что если открыты бары на острове Медвежий, то наверняка…
— Лонни, — прервал я его, — вы много потеряли. Отто угощает всех благородным виски. Причем наливает в большие стаканы.
— Я как раз собирался уходить. — Запрокинув голову, он опустошил стакан. — При мысли, что меня могут принять за мизантропа, меня охватывает ужас.
Я отвел этого друга рода человеческого в кают–компанию и сосчитал присутствующих. Двадцать один человек, включая меня, как и должно быть.
Двадцать вторая — Джудит Хейнс — лежит у себя в каюте и проснется не скоро.
Отто снова подозвал меня. На сей раз я повиновался.
— У нас состоялся своего рода военный совет, — с важным видом произнес он. — Мы пришли к определенному выводу и хотели бы услышать ваше мнение.
