— Хотим узнать ваше мнение, док, — ответил Конрад. — Тот камень, которым ударили Страйкера, весит, думаю, килограммов тридцать. А вы как полагаете?
— Так и полагаю.
— Я спросил Мэри, смогла бы она поднять такой валун над головой. Она сказала: «Не смеши меня».
— Если она не переодетая олимпийская чемпионка, то вы действительно смешны. Конечно, поднять такой валун ей не под силу. А в чем дело?
— Взгляните на нее, — кивнул Конрад в сторону маленькой Мэри. — Кожа да кости. Представляете себе…
— Я бы хотел, чтобы Аллен слышал ваши слова.
— Вы знаете, что я хочу сказать. Под силу ли ей поднять такую глыбу?
Джудит Хейнс назвала ее убийцей. Правда, Мэри тоже участвовала в поиске, но каким образом…
— Думаю, мисс Хейнс имела в виду другое, — сказал я и отошел. Подозвав жестом Аллена, я обратился к Смиту, сидевшему поблизости:
— Мне нужен ассистент для операции. Нет ли у вас желания помочь?
— Есть, — ответил штурман, поднимаясь. — Готов заняться чем угодно, лишь бы не думать о том, какой рапорт составляет на меня капитан Имри.
Полагая, что природа с задачей справится лучше меня, я не стал возиться с лицом юноши и вместо этого занялся раной на затылке. Сделав заморозку, я выбрил кожу вокруг раны и кивком показал на нее Смиту. Тот широко открыл глаза, но не сказал ни слова. Я наложил восемь швов и заклеил рану лейкопластырем. Во время всей операции не было произнесено ни слова.
— Вы ничего не хотите сказать, доктор Марлоу? — не выдержал Аллен.
— Хороший лекарь за работой не болтает.
— Думаете так же, как и остальные, верно?
— Не знаю. Не знаю, что думают остальные. Ну, вот и готово. Зачешите волосы назад, и никто не догадается, что вы рано облысели.
— Хорошо. Спасибо вам. — Обернувшись, Аллен помолчал, затем горько спросил:
— Каким же негодяем я всем кажусь, верно?
— Только не доктору.
— Значит… Вы не думаете, что это сделал я?
— Нет, не думаю. День у вас тяжелый, вы потрясены больше, чем представляете себе. Когда новокаин перестанет действовать, вам будет больно.
Ведь ваша комната рядом с моей?
— Да, но…
— Когда я закончу с маленькой Мэри, я пришлю ее к вам.
Юноша хотел что–то сказать, но лишь устало кивнул и вышел.
— Какой кошмар, — произнес Смит. — Я насчет раны. Удар, видно, был страшный.
— Его счастье, что череп не проломлен. И вдвойне счастье, что сотрясение мозга небольшое.
— Ага. — Помолчав, Смит прибавил:
— Я не доктор и не мастер по части слов, но не кажется ли вам, что все теперь предстает в ином свете?
— А я доктор, и мне тоже так кажется. Поразмыслив, Смит добавил:
— Особенно если повнимательней посмотреть на Страйкера?
— Вот именно.
Я привел маленькую Мэри. Она была очень бледна, боязливо оглядывалась, но в целом держала себя в руках. Взглянув на Смита, она хотела что–то сказать, но передумала, позволив мне заняться ее лицом. Я продезинфицировал царапины и наложил на них лейкопластырь со словами:
— Некоторое время будете испытывать страшный зуд, но если потерпите и не сдерете пластырь, шрамов не останется.
— Спасибо, доктор. Постараюсь, — ответила девушка слабым голосом. Можно с вами поговорить?
— Разумеется. — Заметив, что она смотрит на Смита, я прибавил:
— Можете не волноваться. То, что вы сообщите мне, за пределы этой комнаты не выйдет.
— Понимаю, однако…
— Мистер Джерран угощает виски всех желающих, — спохватился Смит, направляясь к двери. — Ни за что не прощу себе, если не воспользуюсь случаем.
Не успел штурман выйти из комнаты, как маленькая Мэри схватила меня за лацканы пиджака. В лице ее были отчаяние и тревога, в глазах — мольба.
— Аллен не делал этого, доктор Марлоу. Я знаю. Клянусь, не делал.
Понимаю, обстоятельства против него. Эта утренняя драка, и снова драка, пуговица в руке мистера Страйкера и все остальное. Но я знаю, он этого не совершал, он сказал мне. Аллен не станет лгать! Он человека обидеть не способен, а не то что убить. И я его не трогала! — говорила она, стиснув кулачки. По щекам девушки лились слезы. За всю свою недолгую жизнь ей еще не приходилось попадать в такой переплет. Мотая головой, она восклицала:
— И я этого не совершала, она меня назвала убийцей! При всех назвала! Я не способна на такое, доктор Марлоу… Я…
— Мэри! — Я закрыл ей рот ладонью. — Вы и мухи не обидите, я это знаю.
И Аллен таков. Разве если только муха особенно назойлива. Да и то не уверен, что это у вас получится.
Убрав мою руку, Мэри широко раскрыла глаза:
— Так вы хотите сказать, доктор Марлоу…
— Хочу сказать: глупые вы гусята. Я не только не верю, что вы имеете какое–то отношение к смерти Страйкера, я это знаю.
Шмыгнув носом, бедная девочка продолжила:
— Вы очень добрый человек, доктор Марлоу. Хотите нам помочь…
— Да перестаньте вы. Я это могу доказать.
— Доказать? — В измученных глазах ее затеплился огонек надежды. Не зная, верить мне или нет, девушка повторила оцепенело:
— А она говорит, это я… я убила.
— Мисс Хейнс сказала это в переносном смысле, — возразил я. — А это разные вещи. Но и тут она ошиблась. Она хотела сказать, что вы ускорили смерть ее мужа, однако это не так.
— Ускорила?
— Да. — Взяв ее за руки, чтобы она больше не мяла мне одежды, я посмотрел на девушку, стараясь придать своему лицу выражение этакого доброго дядюшки. — Скажите мне, милая Мэри, вы когда–нибудь вздыхали под луной в обществе Майкла Страйкера?
