Ночи нет конца - [82]

– А они убьют вас. Им приказано заполучить этот прибор во что бы то ни стало. Конец игре, Смоллвуд. Бросайте оружие.

В ответ лже-пастор разразился страшной бранью и вдруг бросился к водительской кабине, подталкивая впереди себя девушку. В другой руке он держал пистолет, нацеленный на нас. Разгадав его самоубийственное намерение, я тоже кинулся к двери кабины.

– Ты с ума сошел! – взвизгнул я. – Ты убьешь и себя, и ее!..

Раздался негромкий хлопок. Предплечье моей правой руки обожгло словно раскаленным железом, и я с размаху упал на лед. В это мгновение Смоллвуд снял «Ситроен» с тормозов. Если бы не Джекстроу, успевший оттащить меня, я наверняка оказался бы под гусеницами. Мигом вскочив, я кинулся вслед за трактором. Джекстроу – за мной. Боли от раны я, признаться, в ту минуту не ощущал совершенно.

Между гусеницами и поверхностью ледникового склона сцепления почти не было. Расстояние между трактором и нами увеличивалось с пугающей быстротой.

Какое-то время Смоллвуд пытался управлять вездеходом. Но вскоре стало очевидно, что все старания его напрасны: стальная махина была неуправляема, «Ситроен» заносило то в одну, то в другую сторону. Наконец, развернувшись на 180 градусов, он начал все быстрее и быстрее скользить задом вниз по склону правой стороны ледника, где мы стояли, к огромным нунатакам в левом углу излучины.

Каким образом трактор не упал в расщелину, не наткнулся на ледяные глыбы, ума не приложу. С ходу преодолевая узкие трещины, «Ситроен» с каждой секундой набирал скорость, скрежеща гусеницами и мчась по неровной поверхности ледника. Следом за ним изо всех сил мчались мы с Джекстроу, перепрыгивая через расщелины, чего не сумели бы сделать в любое другое время.

Мы отставали от трактора ярдов на двести. До излучины глетчера было меньше полусотни ярдов, когда «Ситроен» с маху налетел на ледяную глыбу. Повернувшись несколько раз, он со страшной силой ударился задней частью о самый большой нунатак – каменную скалу высотой футов в пятьдесят, оказавшуюся в самом углу излучины. Мы еще были более, чем в сотне ярдов от трактора, когда из кабины вывалился оглушенный Смоллвуд. В одной руке он держал шляпную картонку. Следом за ним появилась стюардесса. Не то она сама бросилась на преступника, не то споткнулась о него – разобрать было невозможно. Как бы то ни было, оба упали и мгновение спустя исчезли у подножия нунатака.

Мы с Джекстроу находились в полусотне ярдов от нунатака, когда чуть не над самыми нашими головами раздался грохот авиационных пушек. Я упал на лед. Но не за тем, чтобы спастись от снарядов. Я это сделал для того, чтобы не соскользнуть в расселину вслед за Маргарет и Смоллвудом. А над глетчером на бреющем полете уже неслись два истребителя. Из их пушечных стволов вырывалось алое пламя. Несколько раз перекувырнувшись, я взглянул на язык ледника, над которым встала стена разрывов. Ярдах в шестидесяти или семидесяти ниже нас на льду, не поднимая голов, лежали люди с траулера. Я успел заметить третий истребитель. Ревя моторами, он летел с севера. Этот «Симитар» прошел тем же маршрутом, что и первые два. Очевидно, летчикам было приказано вести огонь на поражение лишь в случае крайней нужды. А такой нужды уже не было. Десант с траулера вряд ли мог доставить нам какие-либо неприятности. И десантники, и траулер могли убираться не солоно хлебавши. Без прибора они не представляли для нас никакого интереса.

Опередив на десяток ярдов Джекстроу, я добрался до нунатака. Сердце сжималось от тревоги. Трещина между каменной глыбой и ледником была всего три фута шириной. Я заглянул вниз и едва не обезумел от радости. Расселина, сужавшаяся до двух футов, на глубине пятнадцать футов упиралась в каменный выступ, высеченный за тысячелетия резцом ледника.

Маргарет и Смоллвуд, судя по всему, были ошеломлены падением, но живы и невредимы. Расселина была неглубока, к тому же они могли замедлить скорость падения, упираясь в ее стенки. Оскалив зубы, Смоллвуд смотрел на меня. Дуло его пистолета было приставлено к виску девушки.

– Веревку, Мейсон, – проговорил он вполголоса. – Бросьте мне веревку. Расселина сжимается. Ледник в движении.

Так оно и было. Все глетчеры находятся в движении. Скорость движения некоторых из них, расположенных на западном побережье Гренландии, невероятно велика. Например, глетчер Упернавик, который находится севернее, за час перемещается на целых четыре фута. Словно в подтверждение слов Смоллвуда, лед под моими ногами дрогнул и, заскрежетав, сдвинулся дюйма на два.

– Торопитесь! – Железное самообладание не покидало лже-пастора до последней минуты. Лицо его оставалось бесстрастным, только губы сжались, да в голосе звучала настойчивость. – Торопитесь, не то я убью ее!

Что-что, а это я знал: рука у него не дрогнет.

– Хорошо, – хладнокровно ответил я. Мозг мой работал поразительно четко. Хотя я и сознавал, что Маргарет грозит смертельная опасность, никогда еще я не чувствовал себя таким спокойным и уверенным. Сняв с плеча веревку, я произнес:

– Ловите.

Смоллвуд поднял обе руки, чтобы поймать веревку. Сделав шаг вперед, я выпрямил ноги и, плотно прижав руки к бокам, камнем упал на преступника. Он видел, что я падаю, но, запутавшись в веревке, да еще в такой тесноте, не успел отскочить. Удар ногами пришелся ему в плечо и вытянутую руку. Мы оба рухнули на каменный уступ.