Ночи Калигулы. Падение в бездну - [5]
Отдышавшись, Гай повнимательнее рассмотрел безмолвную поселянку. Теперь она уже не выглядела соблазнительной, как свежий плод. Обыкновенная девчонка, грубая, грязная, вульгарная, с облупленным от жаркого солнца носом. Годится на удовлетворение похоти, а больше — ни на что!
— Пошла вон! — прикрикнул на неё Калигула.
Девушка поспешно подхватила тунику и принялась натягивать её через голову. Император презрительно подтолкнул её:
— Убирайся, не докучай мне. Снаружи оденешься!
Под дикий хохот солдат поселянка вывалилась из носилок. Тунику она успела натянуть лишь до половины. Нижняя часть смуглого девичьего тела ещё оставалась на виду. Пытаясь подняться, она отчаянно путалась в узком полотнище ткани, наскоро сшитом с двух сторон. Преторианцы оскорбительно смеялись, свистели, делали похабные замечания. Поселянка бессильно заплакала. Калигула равнодушно наблюдал за ней.
— Подойди сюда! — улыбаясь, крикнул он.
Девушка наконец сумела подняться. Взглянула на императора, оправляя тунику и размазывая слезы грязным кулаком.
— Вот тебе за услуги! — Калигула швырнул на землю монету. Девушка нагнулась за ней. Это был медный асс — самая мелкая, самая незначительная римская монета.
Мимо застывшей поселянки проплыли, покачиваясь, императорские носилки; прошли, поднимая пыль, преторианцы; пронёсся серебрянный римский орёл на высоком шесте. Всхлипывая, она побрела к недополотой борозде.
Макрон, пришпорив коня, обогнал отряд преторианцев. Спешился около императорских носилок и засунул внутрь ухмыляющееся лицо.
— Хорошо позабавился? — по-дружески полюбопытствовал он.
Гай скривился:
— Ничего особенного! Грязная свинья перепачкала мне покрывала, но не доставила особого удовольствия! Никогда больше не буду спать с вонючими поселянками.
— И не надо! Гетеры Неаполя ждут тебя с нетерпением! — подбодрил Калигулу Макрон.
Гай молча зевнул.
— А спинтрии Тиберия? — неожиданно припомнил префект претория. — Что прикажешь делать с ними?
Калигула искоса взглянул на Макрона. И впрямь: что делать с наложниками Тиберия, оставшимися без присмотра? Они по-прежнему жили на зачарованном острове наслаждений — Капри. Может, сесть на трирему и поплыть на порочную виллу?! Отдаться томным, пьянящим наслаждениям, подобно покойному Тиберию?! «Нет! — вовремя опомнился он. — Иначе и меня возненавидят!»
— Утопить негодяев в море! — хмуро заявил он.
Макрон опешил:
— Ты шутишь?
— Как ты смеешь так разговаривать со мной?! — взорвался Калигула. — Не спрашивая позволения, всунул свою мерзкую рожу в носилки! Лезешь с назойливыми вопросами, советами!.. Или ты забыл, что я — император?! Помнишь, что случилось с Сеяном, когда он стал позволять себе лишнее? — угрожающе прищурился он. — Убирайся в конец колонны, следить за преторианцами!
«Глупый сопляк! — оскорблённо размышлял Макрон, остановившись на обочине дороги и пропуская вперёд когорту преторианцев. — Неужели он позабыл, кому обязан императорским венцом?! Я ему напомню…»
V
Городок Байи, лежащий близ Неаполя, издревле славился лечебными источниками. Ещё во времена республики богатые патриции проводили дни в местных купальнях, замачивая ревматичные поясницы и подагрические ноги. Позже император Октавиан Август построил здесь виллу для любимой супруги, Ливии.
Калигула наслаждался покоем в мраморной ванне. Тёплая целебная вода переливалась радужными пузырьками. За распахнутым окном виллы Ливии колыхались ветви кипарисов.
Выбравшись из ванны, Калигула подошёл к окну. Чёрный раб растирал его тело сухой простыней. За окном синел Неаполитанский залив, сливаясь на горизонте с голубизною неба. Белели паруса рыбацких лодок и мраморные колонны соседних вилл. Сквозь солёную морскую дымку Гай различил неясные очертания портового городка Путеолы.
«Тиберий сказал, что я стану императором, только когда проскачу на коне отсюда до Путеол! — усмехаясь уголком тонкого рта, вспомнил он. — Хорошо, я проскачу!»
— Немедленно позови Макрона! — велел Гай рабу.
Макрон явился немедленно. Склонил голову перед императором:
— Что прикажешь, цезарь? — голос префекта звучал учтиво, ничем не выдавая недавней обиды.
— Я хочу построить мост между Байями и Путеолами, — нетерпеливо заявил Калигула.
— Зачем? — удивился Макрон. — Туда можно добраться по суше. Нужно только сделать круг через Неаполь…
— Я тебя не спрашиваю, а приказываю: сделай мост! — прервал его император.
Макрон в задумчивости потёр лоб ладонью. Что это взбрело в голову Гаю Цезарю? За долгие годы службы при Тиберии, сорокалетний солдат насмотрелся всякого. Но одно мог сказать с убеждением: Тиберий имел свои странности, зато его распоряжения всегда были разумны! Ему бы и в голову не пришло строить мост через залив! Да и как его построить?!
Префект претория вышел во двор. Полдюжины преторианцев, спрятавшись в тени высокого кустарника, играли в кости.
— Эй вы, бездельники! — перекрывая возбуждённый говор солдат, крикнул он. — Кто придумает, как построить мост между Байями и Путеолами — озолочу!
— Можно поставить лодки одна около другой и присыпать их толстым слоем земли, — подняв голову, отозвался один преторианец. — Так наши легионы переходили реки в Германии.
Император Гай Юлий Цезарь вошёл в историю под детским прозвищем Калигула. Прожил двадцать восемь лет. Правил три года, пять месяцев и восемь дней. Короткое правление, но вот уже две тысячи лет оно вызывает неослабевающий интерес потомков! Калигула — это кровь и жестокость, золотой дождь и бесконечные оргии. Он шёл к власти по трупам. Казнил друзей и врагов, возжелал родную сестру. Устраивал пиршества, каких не знал Древний Рим, известный свободными нравами. Калигула стал самым скандальным правителем за всю историю великой Римской Империи!
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.