Ночи Истории - [12]

— Что вы такое нашептываете? — спросила она, и когда тот открыл рот, собираясь ответить, нетерпеливо подняла руку.

— Нет-нет, я не поддамся дьявольскому искушению. Нужно действовать другим способом.

— Есть и другой, — невозмутимо сказал Босуэлл. Он расправил широкие плечи, обошел кресло и встал перед королевой спиной к огню. Граф больше не понижал голос. — Мы все уже обсудили.

— Что именно и кто обсудил? — нервно спросила она.

— Не волнуйтесь, мы думали всего лишь о том, как разорвать связывающие вас супружеские узы. Наш добродетельный Марри имел честь лично начать об этом беседу с Аргайлом и Лесингтоном. Он полагает, что это будет благом для вас и для Шотландии. Впрочем, пусть они сами расскажут. — Босуэлл усмехнулся и окликнул лордов, велев им подойти к королеве.

Аргайл и Лесингтон поспешили на зов. Босуэлл обратился к худощавому Лесингтону, одетому в странное платье с меховой оторочкой ниже колен.

— Ее величество интересует, как развязать гордиев узел ее замужества.

Лесингтон пошевелил бровями, провел языком по губам и потер костлявые руки.

— Развязать… — удивленно повторил он. — Хм, развязать!

— Глаза на лисьей физиономии хитро блеснули. — Такой вопрос предполагает ответ: не лучше ли по примеру Александра этот узел разрубить? Так было бы вернее… И навсегда.

— Нет, нет! — воскликнула королева. — Я не желаю крови.

— Однако сам Дарнли не миндальничал, когда дело касалось другого, — напомнил Босуэлл.

— Это на его совести. Я же не могу взять на себя такой груз, — был ее ответ.

— Его можно обвинить в государственной измене, — вступил в разговор дородный, спокойный Аргайл, — ведь он после убийства Риццо вместе с бунтовщиками держал ваше величество под стражей.

Мария немного подумала и покачала головой.

— Слишком поздно. Это следовало сделать куда раньше. А теперь все решат, что я ищу предлог, чтобы избавиться от мужа. — И она подняла глаза на стоящего перед нею Босуэлла.

— Вы упомянули, будто обсуждали это дело с графом Марри. Неужели его точка зрения совпадает с вашей?

Босуэлл рассмеялся, представив себе, как крайне осторожный Марри вдруг невероятным образом решился бы на подобный отчаянный шаг.

— Милорд Марри за развод, — ответил вместо Босуэлла Лесингтон. — Он сказал, что вашему величеству можно вернуть свободу просто порвав папскую буллу с разрешением на брак. Граф Марри, конечно, никогда не пошел бы дальше этого. И все же, мадам, если бы мы остановились на ином способе, нет причин сомневаться в том, что граф посмотрел бы на это сквозь пальцы.

Мария, казалось, не слышала окончания его речи, напряженно задумавшись сразу после слов о разводе. Ее щеки чуть порозовели.

— Ах, я тоже об этом думала! — воскликнула она. — Видит Бог, для развода у меня достаточно оснований. Как, вы говорите, его можно получить? Порвать папскую буллу?

— И после этого объявить брак недействительным, — добавил Аргайл.

Королева смотрела мимо Босуэлла на огонь в камине.

— Да, — медленно промолвила она. Потом, стряхнув задумчивость, повторила: — Да, пожалуй, это выход. — Но тут же новая мысль отразилась на ее лице сомнением: — Однако как же мой сын?

— Вот-вот, — хмуро подтвердил Лесингтон и развел руками. — Нам кажется, в этом-то и заключается главное препятствие. Если брак объявить недействительным, это создаст угрозу праву наследования короны вашим сыном.

— То есть, он станет бастардом? — вскричала королева. — Отвечайте же!

— По меньшей мере, — подтвердил секретарь.

— Таким образом, — негромко вставил Босуэлл, — мы возвращаемся к методу Александра. Узел, который невозможно развязать, разрубают мечом.

Мария вздрогнула и плотнее закуталась в накидку. Лесингтон поклонился ей и заговорил с мягкой, успокаивающей интонацией:

— Мадам, позвольте нам самим решить эту проблему. Мы еще подумаем и найдем такой способ избавить ваше величество от этого молокососа, который не заденет ни вашу честь, ни права вашего сына. Да и граф Марри, видимо, нам поможет, если вы помилуете Мортона и прочих — они ведь пошли на убийство по наущению Дарнли.

Королева по очереди вопрошающе смотрела то на одного, то на другого, потом снова отвернулась к камину. Сухие поленья пылали, почти не потрескивая. Глядя на огонь, Мария чуть слышно сказала:

— Хорошо, попробуйте… Надеюсь, ваши действия не запятнают мою честь и не заставят меня терзаться угрызениями совести, — добавила она, но таким странным тоном, что казалось, ее следует понимать буквально — дескать, она надеется, а там уж как Господь распорядится.

Все три джентльмена переглянулись. Лесингтон потер ладонью подбородок и ответил:

— Положитесь на нас, мадам; мы справимся с этим делом, не вызвав неудовольствия вашего величества и неодобрения парламента.

Королева промолчала; милорды приняли ее молчание за согласие и с поклоном удалились. Разыскав Хантли и Джеймса Балфура, они впятером сошлись на том, что «набитого дурака, метящего в тираны», следует все же уничтожить физически. Но для этого необходимо, чтобы непримиримая королева помиловала Мортона и остальных заговорщиков.

Накануне Рождества помилование семидесяти объявленным вне закона изгнанникам было подписано. Мир увидел в этом всего лишь амнистию по случаю большого праздника, однако крэйгмилларские заговорщики рассудили по-другому и втайне торжествовали. Пожалуй, они были ближе к истине — поступок Марии служил подтверждением состоявшейся сделки и согласия на любые их действия. Амнистия была попросту авансом за устранение Дарнли.