Ночевка на бегу - [3]

— Был в гостях? — спросил он.

— Нет, — ответил Такума невинным ангельским голоском. — Обучение по обмену за границей.

— Сам по себе?

— Конечно.

Да поправь же ты галстук…

— И родители не беспокоятся?

— Нет, они мне доверяют.

Прилипшая к губам дружелюбная улыбка и бешеная ярость в груди.

Я… я хочу бить, крушить … рвать на куски. Может быть, тогда мне станет легче? И сестра тоже будет довольна? Или нет?.. Я уже ничего не понимаю.

Хотел бы я знать, чего она хочет на самом деле. Сестра, моя дорогая старшая сестра. Она уже давно вернулась в эту страну, чтобы приготовить механического демона. Вдохнуть в него жизнь… для меня. Я скоро ее увижу. Сестра…

Таможенник поставил в паспорте штамп, даже не снисходя до такой формальности, как проверка багажа.

— …идти.

— Что?

— Я сказал: ты можешь идти.

— Н-но… а как же галстук?..

Поправь его быстрее или я за себя не отвечаю. Это выводит меня из себя. Ну как же так можно?! Урод!.. Да чтоб ты сдох!!!

— Не пойму, о чем ты?

— Я… я…

Сестра, этот мужик… он мне не нравится. Он не слушает меня. Не хочет поправить галстук.

— Эй, что с тобой, сынок? А-а!?

Такума с диким воплем запрыгнул на высокую стойку паспортного контроля и свалил таможенника на пол. Усевшись ему на грудь, мальчишка яростно вцепился обеими руками в его горло. Такума чувствовал, как его уносит волна пьянящего экстаза.

Вот так! Еще! Еще!

Глаза пожилого таможенника закатились, лицо побагровело. Ближайший охранник, секунду постояв в оцепенении, бросился на помощь, но в одиночку не смог ни оттащить безумца за плечи, ни разжать побелевшие, намертво стиснутые пальцы.

Ну, что, теперь понял?! Теперь ты жалок и ничтожен, куда девалась вся твоя важность и спесь? Ты шлепаешь губами, как рыба, пытаясь поймать хоть глоточек воздуха. В глазах у тебя темнеет — ты умираешь. Какое глупое лицо.

Сестра, это так… смешно…

Сестра.

25 июня, 22:55 (стандартное время Филиппин)

Северные Филиппины, остров Лусон

50 км к северу от г. Виган

Густые и дикие джунгли расступались, образуя небольшую прогалину. Посреди нее возвышались странные сооружения: беспорядочно натыканные жилые дома без дверей и окон. Фальшивый город.

Это был тренировочный полигон для отработки городского боя. Испещренные пулевыми отметинами, закопченные стены домов, в которых никто никогда не жил, теперь и вовсе не напоминали мирный город.

— Вы здесь не на каникулах! Цельтесь точнее. Один выстрел — один труп! — орал, перекрывая грохот выстрелов, подполковник, руководивший тренировкой. — Что ползете, как слизняки?! Помните, вы — псы войны, вы каждую секунду готовы вырвать кишки у врага!

Курсанты — неоперившиеся еще террористы, новички со всех концов света — старались изо всех сил, не показывая усталости. Они даже не вздрагивали, когда пули, выпущенные инструктором, поднимали пыльные фонтанчики прямо под их ногами. Команды выполнялись неукоснительно точно и без малейшего промедления.

— Все, кого вы видите перед собой — враги! Убивайте направо и налево, не щадите никого! Особенно — детишек!

Разлохмаченные пулями фанерные мишени-силуэты выпрыгивали в окнах, дверях и проходах. Попадания отмечали резкие сухие щелчки. Где-то внутри здания глухо бухнула ручная граната.

Наконец, грохот стрельбы поутих, и хор голосов отрапортовал по радио: «Здание захвачено. Все чисто».

С автоматом в опущенной руке и секундомером в другой, подполковник ожидал запоздавших, демонстративно уставившись на секундную стрелку.

— Чисто!

Последний выстрел поставил точку, инструктор засек время, потребовавшееся для тренировочного штурма, и свирепо фыркнул.

— Стройся! — скомандовал его адъютант в звании капитана, следовавший по пятам.

Курсанты высыпали изо всех уголков полигона и мгновенно выстроились перед грозными взорами начальства. Вытянувшись в струнку, террористы в сером городском камуфляже преданно ели инструктора глазами. Среди них можно было найти представителей всех рас, примерно пятую часть составляли женщины.

— Итак, — подполковник грозно нахмурился и прочистил горло. Для пущего эффекта. — Итак, прошло три недели с начала ваших тренировок. Не буду обманывать, тогда я считал, что все вы — тупые бездари. Рад видеть, что я ошибся. За время прохождения тренировочного курса двое откинули копыта, а двое — дезертировали. Ну и черт с ними. Зато из остальных получились неплохие убийцы. Только не вздумайте гордиться, остолопы!

Подполковник закончил с похвалами и напрямую перешел к критике. Следующие пять минут он бескомпромиссно обличал тупость, неразумие, неопытность, недостаток тактического мастерства и теоретических знаний о системах безопасности разных стран, столь явно проявившиеся у подопечных.

— …Зарубили на носу? — запыхавшись, вопросил он под конец. — Главное, чего вам не хватает, это ненависти! Вы должны ненавидеть! Ненавидеть меня и всех остальных, всех, кого видите перед собой, весь мир! Тогда никакие вонючие полицейские не будут годиться вам и в подметки! Вот так.

— Вопросы есть?! — яростно заорал его адъютант.

Некоторое время все молчали, потом один из курсантов осторожно поднял руку.

— Говори.

— Сэр, если я правильно понял, когда мы закончим курс обучения, то не уступим ни полицейским, ни военным. Но что, если нашими противниками не будут ни те, ни другие?