Ночь всех святых - [3]

Вот тут-то и подвернулся этот таинственный поезд. О том, куда они направляются, ни Гансу, ни Олафу, ни прочим парням, считавшимся крайне благонадежными и абсолютно преданными режиму солдатами СС, сообщено не было. Их разбудили посреди ночи и приказали упаковать вещи. Причем взяли далеко не всех, отобрав только тринадцать человек. Число «13» несколько смутило Ганса. Не то чтобы он был суеверным, однако, трясясь под брезентовым тентом в кузове грузовика, молодой человек вспоминал то, что сказал отец, который назвал Гитлера «демоном», а тысячелетний рейх – «чертовщиной». Конечно, это была всего лишь фигура речи, но мысль, как заноза, отчего-то засела у Ганса в голове.

– Куда мы поедем, как думаешь? – спросил он сейчас, стоя на платформе и поеживаясь на холодном ветру, у Олафа. Было около пяти часов утра, но стояла еще непроглядная темень.

– Я готов выполнить любой приказ фюрера! – отчеканил напарник.

Ганс смолк. Разговаривать с Олафом бесполезно. Тот до такой степени туп, что не понимает – пришло время думать не о фюрере и рейхе, а о себе самом.

А тем временем в бронепоезд спешно грузили деревянные и металлические ящики. Гансу и Олафу тоже было велено присоединиться и помочь. Около вагонов замерли грузовики, в которых находился груз.

Ящики оказались тяжеленные, закрытые на несколько замков и опечатанные, Ганс заметил изображение имперского орла. А еще он разглядел рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, прохаживавшегося по перрону и лично контролировавшего погрузку.

Груза было много, очень много. Гансу очень хотелось узнать, что же находится в ящиках. Как ему показалось, внутри их что-то перекатывается и позвякивает. Если бы была возможность, Ганс непременно бы заглянул хотя бы в один из них.

Узнать, что же там находится, помог случай. Ганс с Олафом тащили очередной тяжеленный ящик, когда два солдата, несшие точно такой же чуть впереди, вдруг не рассчитали усилий, занося груз в вагон, – и их ноша полетела вниз, на перрон. Раздались стук, скрежет, звон – и остолбенелый Ганс увидел, что из треснувшего деревянного ящика высыпались золотые монеты, а также разноцветные сверкающие камешки.

Послышались властные окрики. Ганс, пользуясь сумятицей, наступил на пару камешков, подкатившихся к его ноге, сапогом. А затем велел Олафу поставить их ящик на перрон и немного передохнуть. Надо было подумать.

Олаф, как завороженный, уставился на сверкающую груду золотых монет и переливающихся драгоценных камней. В том, что это было настоящее золото и настоящие драгоценные камни, а никакие не стекляшки, Ганс не сомневался. Кто бы стал грузить в таинственный бронепоезд какие-то жалкие стразы!

Несколько солдат ринулись набивать себе карманы золотом и камнями. Гансу тоже хотелось присоединиться к ним, однако он был неглупый малый и понимал: добром это не закончится.

Сапог Ганса покоился на двух весьма больших камнях, и молодой человек раздумывал, как же лучше их поднять и где спрятать. Жаль, что нельзя хапнуть еще… Но ничего, двух камешков тоже хватит, наверняка они стоят немало.

Молодой человек задумался. Однако что же получается? Выходит, поезд забит несметными богатствами? Ведь ящиков тут тьма-тьмущая, даже не сотни, а, вероятно, тысячи. И все они – сомнений теперь не оставалось – заполнены чем-то чрезвычайно ценным. Вот бы заполучить содержимое поезда в свое полное распоряжение! Тогда бы он стал очень и очень богатым!

Тут на платформе возник не кто иной, как рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, а вместе с ним лощеные офицеры в черных кожаных плащах. Один из офицеров наставил на ближайшего мародера пистолет и без предупреждения выстрелил. Солдат повалился на покрытый золотом и драгоценными камнями перрон с дырой в затылке.

– И так будет с каждым, кто посмеет взять хотя бы монетку! – заявил, посверкивая стеклами очков, Гиммлер.

Однако смотреть на труп он избегал – неужели всемогущий рейхсфюрер трусил?

Тех солдат, которые пытались набить карманы, взяли в кольцо и увели прочь. Ганс не сомневался, что их ожидает смерть. А вот что будет с ним самим и с Олафом? Пока напарник тупо смотрел на труп мародера, явно соображая, что делать, Ганс быстро убрал сапог с камешков (один был овальный красный, а другой – квадратный зеленый) и доложил одному из офицеров, указывая на них:

– Смотрите, здесь еще два лежат.

С невыносимой тоской Ганс следил за тем, как оба камня перекочевали в ящик. Зато на него обратил внимание сам Гиммлер. Подойдя к Гансу, он произнес:

– Это с тобой фюрер разговаривал, ведь так? Молодец, хорошо проявил себя! Именно такие люди мне и нужны – кристально честные и абсолютно преданные.

А затем рейхсфюрер СС отдал короткое распоряжение офицеру, который поднял «найденные» Гансом камешки. Тот окинул молодого человека оценивающим взглядом и произнес:

– Ты и твой напарник – за мной!

Ганс содрогнулся. Ну вот, старался как лучше, а вышло только хуже! Кажется, несмотря на похвалу Гиммлера, их сейчас пустят в расход. Вот и будь после этого честным! А ведь «его» камешки были такими большими, наверняка их хватило бы, чтобы приобрести собственную ферму где-нибудь в Парагвае или Чили…