Ночь времени. Легенды луны о выборе, долге и любви - [3]

Посреди алтаря стоял букет белых лилий. В чаше для пожертвований уже лежали первые подношения. Арис села на свое кресло в восточной части зала.

Двери распахнулись, и в первый момент жрица заметила только прямой взгляд дымчато-серых глаз, смотрящих прямо на нее. Внутри молнией вспыхнуло и обожгло: «Это тот, кого я так долго ждала». Она еще даже не поняла, кто перед ней. Казалось, время застыло, и внимание выхватывало детали: крупный нос, чувственные губы и черные длинные кудри, перехваченные плотной, расшитой золотом повязкой. Он был высок, но широкие плечи и сильные пружинистые ноги создавали ощущение идеальных пропорций. Острый угол кромки короткого передника, вытканного золотыми лилиями на пурпурной ткани, приковывал внимание к его бедрам, заставляя воображение невольно рисовать то, что было слегка прикрыто. Символ царской власти — золотая голова быка — закреплял на одном плече короткий плащ из тонкой белой шерсти, и такие же золотые фигурки быков украшали широкий драгоценный пояс, перетягивающий узкую талию. «С таких тел скульпторы лепят фигуры дискоболов», — подумала Арис, окидывая взглядом гармоничное, поджарое и мускулистое тело, словно окруженное сиянием из-за обилия золота.

Ей показалось, что прошла вечность… Вздрогнув и придя в себя, Арис наконец-то обвела взглядом всех. Она увидела стройную и слегка угловатую, похожую на подростка с едва развитой грудью, почти закрытой тяжелым ожерельем из аметиста и агата, жену правителя. Многослойные юбки из ярких дорогих тканей, также расшитые «чешуей» из полудрагоценных камней, подчеркивали ее принадлежность к знати. Супруга правителя серьезно смотрела своими желто-карими глазами цвета осенних листьев, нервно теребя локон каштановых волос, перевитых жемчугом и заплетенных в причудливую прическу.

Невысокий седовласый мужчина, худощавый и жилистый, с добрым взглядом карих глаз, обрамленных длинными черными ресницами, привычным движением положив правую руку на инкрустированные ножны кинжала на кожаном поясе, пристально наблюдал за Арис.

Рядом стояла вызывающе яркая девушка, то ли служанка, то ли наложница, с копной рассыпанных по спине черных спутанных кудрей, влажными красными губами, которые она покусывала, дерзким взглядом глаз цвета спелых маслин и пышной, слегка прикрытой прозрачной тканью грудью, стянутой простым корсетом фисташкового цвета, выделяющимся на ее бронзовой коже.

Арис опять вернулась взглядом к правителю, наконец-то осознав, что это он.

«Даже не смей, даже не смей думать про него! — приказала она себе. — Ты здесь для того, чтобы помочь его жене. Тебе просто что-то померещилось!»

Улыбнувшись, она устремилась навстречу правителю и, почтительно склонив голову, произнесла:

— Я, Арис, верховная жрица храма Луны, приветствую тебя, правитель.

— Я, Мадрук, правитель Кносса, приветствую тебя, жрица. Мы хотели бы преподнести в дар храму молодую волчицу, привезенную из дальних стран. Говорят, что волчица — священное животное Луны.

Арис почувствовала, как от звука его голоса по телу пробежала странная дрожь.

«Стоп», — опять приказала она себе, стараясь оставаться спокойной и собранной, наблюдая, как двое слуг ввели в зал серо-белое поджарое животное, похожее, с точки зрения жрицы, на собаку. Блеск зеленых глаз волчицы спорил с блеском изумрудов, украшавших роскошный ошейник.

— Спасибо! — улыбнулась она. — Таких подарков храму еще не дарили!

Она отвела взгляд и повторила приветствие сначала жене правителя Тайре, а затем и всем остальным гостям.

— Я надеюсь, что три дня, которые вы проведете в храме, не разочаруют вас. Сегодня вас ждет день очищения и отдыха, завтра — день главного ритуала и пиршество, последний день — день наблюдения за миром и его знаками. Сейчас всех вас проводят в ваши покои, и я жду тебя, Тайра, через час в этом зале.

Арис еще раз почтительно склонила голову в знак прощания.

Правитель

Уходя, Мадрук не смог устоять перед искушением и бросил на жрицу последний взгляд. Он увидел силу и хрупкость, мудрость и наивность, страстность и нежность. Он заметил огонь, вспыхнувший в ее глазах, когда они встретились взглядами. Он вообще многое замечал и чувствовал. Годы занятий энергетическими практиками сделали его сильным и мудрым, но не сделали счастливым. И он старался дать счастье другим: своей стране, своей жене, своим подданным, смирившись с тем, что невозможно иметь все.

Мадрук посмотрел на жену, идущую рядом. Когда-то он любил ее хрупкость, но за последнее время что-то разрушилось, желание больше не бросало их друг к другу. Страсть стала повинностью. Она мечтала о ребенке и страдала, и молилась, и молила его. Он чувствовал себя виноватым и старым, хотя в сорок лет мужчина только набирает полную силу. Он уходил к другим, проводя ночи в горячих объятиях наложниц, но не находил в них того, что могло бы заполнить зияющую пустоту в душе. Правитель снова вспомнил жрицу: что-то неуловимое в ней обещало счастье. «Вздор, зачем мне это надо?» — отогнал он от себя эти мысли.

«Вздор! Зачем мне это надо? — Арис встряхнула головой, стараясь не думать о Мадруке, ожидая его жену. — Я абсолютно счастлива, — попыталась обмануть она себя. — Я несу священное знание, помогая другим, у меня есть сыновья, я знала страсть, но… — она сама поразилась мысли, которая обрушилась на нее со всей беспощадностью правды, — я еще не познала любовь. Я не знаю, что такое любовь к мужчине. Я играла с ними, влюблялась в них, отдавалась им, но еще ни разу никого не любила так, чтобы сердце ликовало и тело трепетало только от одного его присутствия, так, чтобы все страхи и все мысли о будущем растворялись в упоенности моментом, так, чтобы было не важно, что получаешь, а важно было, что отдаешь».