Ночь святого Кондратия - [20]
— Увы, ночь святого Кондратия, — повторил и градоначальник.
— Нам хана! — прорыдали дудочники.
— Э! — крикнула Константа, — у тебя же меч плавит камень!
— Точно, — раздалось рядом. — Пусть заплавит швы!
— И лизать будет нечего!
— Благодарю вас, славные жители Бомона, — вскричал герой. — Подобно храбрым предкам, вы нашли выход, отринув замшелую брехню злоумных заносчивых чернокнижников!
Герой решительно воздел меч:
— Я последую доброму совету!
Еще раз сорвал поцелуй у девушки и решительно ткнул мечом в стену.
Ничем не закрепленная ткань прогнулась — кукла провалилась в город.
На чудовище никто и не взглянул: все зрители катались от хохота. Увидев, как директор, ласково улыбаясь, растягивает знакомый шерстяной колпак, Юрий решительно направил осла назад, потянув за поводья белого Константы и вороного Зафиры:
— Поехали, а то все деньги на них спустим.
Услышав про деньги, Константа опамятовалась:
— И правда. Поехали!
— Нам еще ослами торговать, — прибавил Юрий. — И тележку покупать.
— Да подожди ты с тележкой, — заворчала Константа. — Нам бы отдохнуть, поесть… Стену бы съела, как тот песчаный. Особенно, если раствор на яичных белках, как полагается.
Живот Константы громко согласился с высказыванием. Зафира прибавила:
— И вымыться надо теплой водой! С мылом! А то от речных купаний у меня в волосах скоро камыш вырастет!
— С картошкой, — облизнулась Константа, тряхнув узлом волос не хуже, чем у баронской дочери. Только каштановых.
— Ладно, все понял, — сказал Дьявол. — Ищем постоялый двор. А где вы в тот раз останавливались?
— В “Высоком замке”, — Зафира показала рукой вдоль улицы, на возвышающуюся громаду. — Там, возле городской цитадели, на главной площади, где живые картины…
— Стой! — Константа придержала повод вороного. — Вот как раз к благородным нам сейчас никак нельзя! Там-то наверняка от батюшки вашего люди есть.
Константа задумалась. Юрий обвел глазами окрестности. Путешественники ехали по улице — не узкой, но и не широкой. Пара всадников разъехалась бы легко, а вот пара повозок уже скребла бы по штукатурке. Под ногами лежал булыжник, за долгую историю города выглаженный как стекло. По обе стороны улицы тянулись неглубокие канавы, выложенные камнем — без решеток, но чистые. К домам вели горбатые мостики. Юрий обратил внимание, что на улицу выходили не двери домов, а только калитки в глухих толстых каменных же оградах. И сами калитки выглядели основательно: из толстых досок, с мощными ухватистыми ручками. А в замочную скважину, пожалуй, влезла бы ручка лопаты. Первые этажи домов продолжали собой ограды: ни окошка, ни щелочки, глухие стены, оштукатуренные кто во что горазд. Зато вторые этажи выглядели празднично: темное дерево каркаса, белые клетки стен, кованые решеточки под окнами, искусной лепки цветочные горшки, из которых во все стороны лезла зелень. Над окнами в пастях диковинных кованых чудовищ раскачивались фонарики из прорезной жести — до вечера было еще далеко, и фонари не зажигали. Зато над улицей реяли разнообразные флаги, вымпелы — даже чьи-то штаны сперва показались двухвостым бунчуком, потому как были из яркого шелка в красно-синюю полоску.
— Я придумала! — сообщила, наконец, Константа. — Нам надо вот так объехать цитадель… Вообще, все гору с цитаделью. Затем в сторону реки, где большой мост.
— Купеческий квартал!
— Да, госпожа. Там есть очень, очень достойная таверна “Лиса и цапля”. Шаромыжников туда не пускают. Да среди меховщиков их и нет.
Юрий припомнил необозримые окрестные леса, и согласился: меховой промысел здесь, наверняка, выгоден.
— И еще, госпожа, — Константа посмотрела выразительно:
— Там есть баня!
Зафира просияла, и кавалькада решительно двинулась в путь.
Улица скоро привела к огромной площади перед холмом с цитаделью. На другом конце площади маячили громадные здания. Строгие фасады с колоннами, лепниной. Большие окна, блестящие дорогим стеклом, которое даже в ярмарочном городе в таких количествах показалось впервые. И множество вооруженных людей — кто верхом, кто пеший — все в мехах, из-под которых редко выглядывало вороненое железо.
— Не, — сказала Константа, решительно забирая вправо, по краю площади, — на господскую половину мы точно не сунемся. Неровен час, узнает какой услужливый приказчик или там десятник стражи.
Так что широкую площадь, заполненную разноцветно одетым людом, путники обошли краем, и саму цитадель толком не разглядели. Сказать по правде, они и глядеть в ее сторону боялись.
Зато башни знаменитого Бомонского моста увидели издалека. Даже раньше, чем саму реку Немайн: здесь ее уже и камнем было не перебросить. На серой воде в мелких волнах яблоку некуда было упасть от всевозможных лодочек, лодок, ладей, суденышек, судов побольше, попузатее, и совсем огромных паромов, плавучих домов, даже плавучих дворцов.
Казалось бы, зачем тут мост?
Широкая серая лента на массивных опорах — не то что две, четыре телеги разъехались бы, еще и место останется. Над каждой опорой моста — башня с аркой и опускной решеткой. А между башнями еще и галереи — как бы второй мост — с отсюда видными товарами, лавками, столь же нарядной толпой. Пожалуй, не будь женщины так вымотаны недельным походом по лесу, они бы уже сбежали наверх, в царство тканей, притираний и угощений.
Полувампир Кэт Кроуфилд и ее муж вампир Кости боролись за свои жизни, так же как и за свои отношения. Но как раз в тот момент, когда они одерживают победу в последнем сражении, новые и неожиданные способности Кэт угрожают нарушить давний баланс…С таинственным исчезновением вампиров надвигаются слухи о войне двух сверхъестественных миров. Фанатик подстрекает напряженные отношения между вампирами и упырями, и если эти два влиятельных мира столкнутся, невинные смертные могут стать, лишь второстепенным уроном.
Когда молодая студентка Академии заканчивала свое обучение, она никак не рассчитывала, что ей придется спасать мир. Ее желание было всего лишь открыть свое дело по поиску пропавших вещей, но от судьбы не уйдешь. Тем более, что сто лет для судьбы ничто....
Франция XIX века. Юный Собран, сын винодела, знакомится с ангелом, внешне похожим на Иисуса Христа. И все в жизни Собрана складывается удачно: он наследует отцовскую винодельню, женится на девушке своей мечты. Но ангел оказывается падшим. Винодел сходит с ума, повреждается рассудком его жена, а в провинции совершается несколько жестоких убийств юных девушек…Тонкий интригующий роман погружает читателя в неизведанный мир желания и ярости, страсти и смертельной ревности, сексуального наслаждения и стыда, своеобразной верности.Писательницу Элизабет Нокс хорошо знают в Новой Зеландии, и это ее первая книга, получившая мировую известность.
Когда рассказ "Тут я проснулся и оказался здесь, на холодном склоне холма" был впервые опубликован в 1971 году, повсеместно считалось, что его автор - мужчина. Когда в 1973 году был опубликован первый авторский сборник Джеймса Типтри-младшего "В десяти тысячах световых лет от дома", все по-прежнему полагали так же. Только в 1977-ом Элис Шелдон наконец призналась, что Типтри - это она, уроженка Чикаго, дочь хорошо известного географа и писательницы, специализирующейся на путешествиях. Элис Шелдон получила образование в области экспериментальной психологии и работала на американское правительство, причем часть этого времени - в Пентагоне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.