Ночь Седьмой Тьмы - [40]

– Вот, попробуй этим.

Рубен принялся выковыривать раствор между двумя кирпичами на уровне плеча. Он легко крошился. Рубен работал быстро, кашляя и сипло дыша, по мере того как запах газа становился сильнее и удушливее. Цемент теперь отваливался большим кусками, сыпался ему под ноги. Отколупав достаточное его количество, Рубен позаимствовал у Дэнни его разряженный револьвер и обрушил его, как молоток, на облепленный паутиной кирпич, стараясь раздробить его и сдвинуть с остававшегося раствора. Кирпич раскололся, поддался и упал назад, в пустоту.

В крошечное отверстие был виден тусклый свет. Рубен вдохнул полный рот неотравленного воздуха, затхлого, но пригодного для дыхания.

– Дай мне твой фонарь, Дэнни. Мой уже еле дышит.

Рубен направил яркий луч в проделанную им дыру. В нескольких метрах от себя он сумел разглядеть что-то напоминавшее толстую металлическую решетку, прутья которой выщербились и заржавели от времени. Тоннель как будто обрывался позади решетки, но Рубен видел недостаточно, чтобы сказать, что именно там было. Все это время он сдерживал дыхание; втянув в себя воздух, он поперхнулся газом и почувствовал, как у него закружилась голова. Нужно побыстрее расширить отверстие.

После того как один кирпич был выбит, дело пошло быстрее. Рубен отказался от револьвера в пользу голых рук, толкая и раскачивая кирпичи; пока они не поддавались. Один кусок стены обрушился целиком.

Уже через несколько минут отверстие стало достаточно большим, чтобы в него можно было пролезть.

Оказавшись по другую сторону стены, они увидели короткий отрезок точно такого же тоннеля, по которому пришли сюда. Включив фонарь Дэнни, они смогли хорошенько рассмотреть решетку. Это были тяжелые ворота, запертые на засов с одной стороны. Клетки пустого пространства межу прутьями были затянуты паутиной бесчисленных паучьих поколений.

Рубен смахнул паутину с середины решетки и посветил туда фонариком. Позади открылся огромный зал, его стены и пол были полностью выложены кирпичом. Высоко над полом в дальней стене, почти невидимое с того места, где стоял Рубен, зарешеченное разбитое окно впускало снаружи немного воздуха и света.

Пол зала был испещрен круглыми каменными плитами, похожими на крышки люков. Эти плиты имели отверстия и выглядели на удивление гладкими. Отверстия были размером с крупную монету. Впечатление было такое, что зал стоит непотревоженным уже долгое время.

Засов отлетел при первом же ударе ногой, но Рубену тем не менее пришлось напрячь все силы, чтобы сдвинуть ворота хотя бы на несколько сантиметров. Петли заржавели насмерть. Воздействие газа здесь быстро слабело, но голова у него кружилась по-прежнему.

– Дай-ка я попробую.

Дэнни протиснулся мимо и занял позицию Рубена у ворот. Он был покрепче сбит, чем его друг, и все еще регулярно посещал гимнастический зал на Фултон-стрит. Ворота поддались. Ненамного, но достаточно.

Путь был открыт. Зал ждал их. Без всякой причины Рубен вдруг ощутил панический ужас.

19

Дэнни вошел первым, Рубен – сразу за ним. Они встали рядом у самого входа, нервно водя лучами своих фонариков по стенам этого огромного помещения. Тяжелые кирпичи, сложенные грубо, с длинными бородами седой паутины, выщербленные и потемневшие; мягко крошащийся раствор. Рубен чувствовал возраст этого места, его окутывающее присутствие, плотное, отделяющее от внешнего мира, напоминающее склеп. Насколько они могли судить, это был большой зал, тридцать, примерно, метров на столько же и метров семь-восемь в высоту. В стену справа от них была вделана тяжелая деревянная дверь.

Дэнни первым заметил, что пол слегка вогнут, спускаясь с четырех сторон к неглубоко опущенному центру. Вдоль каждой из стен тянулся низкий желоб или канавка, а из каждого угла, в свою очередь, еще четыре канавки сбегали вниз, сходясь в центре, где располагался самый потаенный из многочисленных «люков», словно ступица в середине колеса.

Более пристальный осмотр выявил, что узкие желобки были вырезаны в кирпиче по всему вогнутому пространству пола; они вели от четырех диагональных канавок к каждому люку, общим числом около пятидесяти, и, как теперь было видно, расходились концентрическими кругами от центрального люка почти до самых стен. Все люки были одинакового размера, каждый в диаметре примерно шестьдесят сантиметров.

Дэнни шагнул на пол, для всего мира – танцор, нервно вступающий на незнакомую сцену в ожидании, когда музыка из оркестровой ямы разбудит в нем вдохновение для танца. Но здесь была только тишина и шарканье одиноких подошв по кирпичу.

– От этого места у меня мурашки по коже, – прошептал Дэнни. – Черт, а ты что об этом думаешь?

– Не знаю, Дэнни. А мне бы очень хотелось знать.

– Тут холодно. По-настоящему холодно. Рубен, как ты думаешь, как глубоко под землей мы находимся?

Рубен покачал головой:

– Трудно сказать. Окно поднято больше чем на шесть метров.

– Как раз на столько мы и спустились, когда входили в тоннель. Как минимум. – Дэнни замолчал и шагнул к стене слева. Рубен заметил, что он старательно избегает ставить ногу на люки, пробираясь между них, как ребенок, перешагивающий через трещины на асфальте.