Ночь Саммерсенда - [3]
Точно так же, как раньше, когда Гниль овладевала мной.
Я вопрошающе прикасаюсь к печати. Мы изгнали Гниль в том последнем, чудовищном, ритуале, когда Лета ушла в Нижний мир. Я видел, как исцелился берег. Чувствовал, как тьма покидает мое тело. А внутри меня, там, где некогда покоился монстр, оставалась лишь тишина.
Я исцелен. Я должен быть исцелен.
Я все еще смотрю на свое запястье, на печать и слишком темную кровь, когда в коридоре раздаются шаги. Там мерцает свет от свечи. Затем раздается тихий стук в дверь. Флоренс робко заходит в комнату. На ее плечи накинут платок, закрепленный резной деревянной застежкой.
Она смотрит на меня, потом на алтарь, и ее лицо приобретает серьезное выражение.
– Ты в порядке?
– Я… не уверен.
Она делает еще шаг мне навстречу. Ее брови приподнимаются, когда она замечает мои окровавленные запястья. Я начинаю опускать рукава, чтобы скрыть порезы. Но слишком поздно. Она уже увидела.
– Роуэн, что ты сделал? Ты ранил себя?
Невысказанное снова встает между нами. Я обхватываю другой ладонью свое запястье.
– Нет.
Она наблюдает за мной, ожидая, что я скажу больше. Но я и сам с трудом могу осмыслить то, что только что произошло, не говоря уже о попытках объяснить это. Молчание затягивается. Наконец я вздыхаю.
– В ящиках комода еще остались бинты.
Она ставит свою свечу у подножия алтаря. Заправляет прядь волос, выбившуюся из кос, которые она носит заплетенными параллельными рядами по бокам головы. Она подходит к столу у комода и выдвигает ящик. Коробочка с бинтами и банка медового бальзама Кловер по-прежнему внутри. Остались с тех пор, как я приходил сюда после десятины.
Я чувствую себя непривычно, опустошенно, наблюдая за тем, как она вынимает из ящика коробочку. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз ходил к озеру и ранил себя, отдавая кровь земле. Но воспоминание еще так живо в моем сознании.
Холодное скольжение тьмы. Гниль, поглощающая меня. Отравляющая магия, управляющая моей жизнью столько лет.
Флоренс опускается на пол рядом со мной. Удерживая коробочку на коленях, она открывает ее и достает содержимое. Льняной салфеткой она начинает очищать мои раны. Я с трудом заставляю себя не двигаться. Часть меня так сильно этого желает. Позволить ей позаботиться обо мне. Сидеть здесь и чувствовать мягкость ее прикосновений, когда она вытирает кровь с моих запястий.
Но меня начинает тошнить от сладковатого запаха мази. Все, о чем я могу думать в данный момент, это о ночи, когда Лета последовала за мной, когда я платил свою десятину. Потом мы вернулись сюда, и я рассказал ей о своей связи с проклятием на берегу. Это был первый раз в жизни, когда я поделился тайной. Я ожидал худшего… что это вызовет у нее отвращение, что она начнет меня бояться. Вместо этого она взяла меня за руку и пообещала последовать за мной во тьму.
Мою грудь сжимает, и с моих губ срывается сдавленный всхлип. Я стискиваю зубы от этого звука. Прежде чем Флоренс успевает среагировать, я вырываю у нее салфетку и жестом указываю на дверь.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи. Можешь идти.
Секунду она колеблется. Я знаю, что она хочет потянуться ко мне. Она нервно теребит свои юбки, наблюдая за тем, как я заканчиваю очищать раны и перевязываю бинтами запястья. И тихонько спрашивает:
– Прежде чем я уйду, ты расскажешь мне, что случилось?
Я пробегаю пальцами по внутренней стороне своей руки. Теперь печать безмолвна, но когда я прикасаюсь к ней, то все еще ощущаю тот толчок, ту пульсацию. Все еще вижу нить света, устремленную к теням и уходящую в них.
Я развожу руками ладонями вверх.
– Я видел Лету.
Флоренс одаривает меня настороженным взглядом.
– Что ты имеешь в виду?
Я опускаю взгляд на пол, на выцветшее пятно у алтаря.
– Когда я проводил ритуал, вместо света или магии пришла она. Я заглянул в тени и увидел ее. Я говорил с ней. И затем произошло это.
Я указал на уже перевязанные запястья. Флоренс наблюдает за мной, нахмурившись. Неторопливо она делает несколько шагов вперед. Кладет свои руки мне на плечи. Она осторожна, рассудительна в попытках подобрать слова.
– Роуэн. Она умерла.
– Она была там.
Мой голос срывается. Я делаю резкий, тяжелый вдох, пытаясь справиться с ним, с медленно закрадывающимся сомнением. Лета не может быть мертва. Она не могла уйти навсегда. Происходящее было настолько реальным. То, как она появилась передо мной, пульсация заклинания, нить, связывающая нас. Ее настроение выражалось в переливе красок. То, как сжалось мое сердце от ее беззвучных слов.
Меня преследуют воспоминания о Лете с тех пор, как она ушла. Но это не было очередной грезой, отчаянным желанием, проявившимся посреди моей ночи в одиночестве в темноте. Это произошло по-настоящему.
Руки Флоренс мягко соскальзывают по моим рукам.
– Я знаю, насколько тяжело тебе принять это. Я подумала, что, может, если бы мы развели погребальный костер…
Я вырываюсь из ее рук.
– Нет.
Ее пальцы сжимают концы шали с бахромой. Она смотрит на алтарь. Танец света свечи заставляет фигуры на иконе на мгновение казаться… живыми.
