Ночь оракула - [41]
В соседней забегаловке я взял кусок пиццы и кока-колу. Посидев и отдышавшись, я почувствовал, что силы начинают ко мне возвращаться. Раньше шести Грейс домой не вернется, значит, в запасе у меня еще два с половиной часа. От мысли закупить продукты и приготовить что-то на вечер я сразу отказался. Ужин в приличном месте мы тогда не могли себе позволить, и я решил заказать еду в тайском ресторане «Сады Сиама», недавно открывшемся на на Атлантик-авеню. Грейс, я знал, меня поймет. При любых разногласиях она всегда пеклась о моем здоровье.
Покончив с пиццей, я решил пройтись до публички на Клинтон-стрит и посмотреть, нет ли там книг Сильвии Монро, о которой упомянул Траузе. В библиотеке было два ее романа — «Ночь в Мадриде» и «Осенняя церемония». Судя по читательским формулярам, их уже лет десять никто не заказывал. Просмотрев обе книги в читальном зале, я быстро убедился, что эта Сильвия к моей не имеет никакого отношения. Монро писала классические детективы в духе Агаты Кристи, и, читая ее остроумно закрученные истории, я испытывал нарастающее разочарование и досадовал на то, что так глупо перепутал одну с другой. Возможно, я в детстве прочел какой-нибудь детектив Сильвии Монро, и это отложилось в подсознании, а тут подумал: разве она не могла писать под псевдонимом? Теперь, когда полуреальная Сильвия Максвелл со своим вполне реальным романом «Ночь оракула» вроде как снова материализовалась, казалось бы, я должен был почувствовать облегчение, но, увы, ничего подобного!
Дома я обнаружил запись на автоответчике. Без суеты, с тихой сосредоточенностью Грейс разобрала горестные завалы, в которые успела превратиться наша совместная жизнь всего за несколько дней. Так как она звонила из офиса, ей пришлось говорить вполголоса. Сид, я должна сказать тебе четыре вещи, так начиналось ее устное послание. Первое: я думаю о тебе весь день. Второе: я решила оставить ребенка, и с этого момента слово аборт мы исключаем из нашего лексикона. Третье: ничего не готовь. По дороге я куплю в «Бальдуччи» разные вкусности, и мы разогреем их в микроволновке. В половине седьмого, если метро не подведет, я буду дома. И, наконец, четвертое: передай мистеру Джонсону, чтобы он подготовился. Я наброшусь на тебя прямо с порога, так что смотри, не оплошай. Мисс Виргинии не терпится предстать перед своим господином в ослепительной наготе.
Этим ласковым прозвищем я называл ее в самом начале нашего брака, и было чертовски приятно, что она еще не забыла тех счастливых денечков или, лучше сказать, ночей, так как оно имело непосредственное отношение к расслабухе после оргазма. Грейс вставала с постели и шла в ванную, томная, вызывающая в своей наготе, которой она откровенно наслаждалась, а по дороге останавливалась и, приняв игривую позу записной красотки с обложки глянцевого журнала, делала такую гримасу, что я не мог удержаться от смеха. Вообще-то ее полное прозвище было Мисс Виргиния В-Чем-Мать-Родила, поэтому, когда на публике я употреблял укороченную версию, это всегда был тайный намек на секс, скрытое восхищение красотой ее обнаженного и такого желанного тела. Тем, что в своей записи на автоответчике, сразу после сообщения о желании сохранить ребенка, она реанимировала легендарную Мисс Виргинию, она давала мне понять, что она снова моя, прежняя Грейс, хорошо мне знакомая, но и новая, мне неведомая, и что теперь мы с ней вступаем в следующую фазу наших отношений, открываем другую страницу нашей совместной жизни.
Я отменил концерт, который намеревался устроить ей сегодня, и не стал допытываться, где она провела ночь. Мы осуществили все, о чем говорилось в записи на автоответчике: не успела она шагнуть через порог, как мы начали срывать друг с друга одежку и быстро очутились на полу, и лишь потом, полураздетые, двинули в спальню, но так до нее и не добрались. Позже, надев халаты, мы согрели еду в микроволновке и поужинали. Я продемонстрировал новый тостер, в котором можно было поджаривать даже бублики, и разговор невольно свернул на ограбление, но развить его мы не успели, так как у меня вдруг пошла носом кровь, причем хлынула прямо в тарелку с абрикосовым тортом, купленным на десерт. Я долго стоял над умывальником, запрокинув голову, а Грейс обнимала меня сзади, целовала в плечо и придумывала смешные имена для нашего будущего ребенка. Девочку мы решили назвать Голди Орр,[13] а мальчика по имени героя Кьеркегора — Aйpa Орр. В ту ночь мы дурачились, как неразумные дети. Я уж и не помню, когда Грейс последний раз была такой безудержно веселой и так щедро расточала мне свои ласки. После остановки кровотечения она тщательнейшим образом вытерла мне лицо влажной салфеткой. В кухне уберем завтра, — с этими словами она взяла меня за руку и повела в спальню.
На следующее утро, когда я наконец продрал глаза, было уже половина одиннадцатого, так что Грейс давно ушла на работу. Выпив таблетки и включив кофейник, я занялся тем, до чего вчера у нас не дошли руки. Не успел я прибраться и вымыть грязную посуду, как позвонила Мэри Скляр с плохой новостью: люди Боба Хантера завернули мою заявку.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.
«Храм Луны» Пола Остера — это увлекательная и незабываемая поездка по американским горкам истории США второй половины прошлого века; оригинальный и впечатляющий рассказ о познании самих себя и окружающего мира; замечательное произведение мастера современной американской прозы; книга, не требующая комментария и тем более привычного изложения краткого содержания, не прочитать которую просто нельзя.
Один человек. Четыре параллельные жизни. Арчи Фергусон будет рожден однажды. Из единого начала выйдут четыре реальные по своему вымыслу жизни — параллельные и независимые друг от друга. Четыре Фергусона, сделанные из одной ДНК, проживут совершенно по-разному. Семейные судьбы будут варьироваться. Дружбы, влюбленности, интеллектуальные и физические способности будут контрастировать. При каждом повороте судьбы читатель испытает радость или боль вместе с героем. В книге присутствует нецензурная брань.
Случайный телефонный звонок вынуждает писателя Дэниела Квина надеть на себя маску частного детектива по имени Пол Остер. Некто Белик нанимает частного детектива Синькина шпионить за человеком по фамилии Черни. Фэншо бесследно исчез, оставив молодуюжену с ребенком и рукопись романа «Небыляндия». Безымянный рассказчик не в силах справиться с искушением примерить на себя его роль. Впервые на русском – «Стеклянный город», «Призраки» и «Запертая комната», составляющие «Нью-йоркскую трилогию» – знаменитый дебют знаменитого Пола Остера, краеугольный камень современного постмодернизма с человеческим лицом, вывернутый наизнанку детектив с философской подоплекой, романтическая трагикомедия масок.
«Измышление одиночества» – дебют Пола Остера, автора «Книги иллюзий», «Мистера Вертиго», «Нью-йоркской трилогии», «Тимбукту», «Храма Луны».Одиночество – сквозная тема книги. Иногда оно – наказание, как в случае с библейским Ионой, оказавшимся в чреве кита. Иногда – дар, добровольное решение отгородиться от других, чтобы услышать себя. Одиночество позволяет создать собственный мир, сделать его невидимым и непостижимым для других.После смерти человека этот мир, который он тщательно оберегал от вторжения, становится уязвим.
Один из наиболее знаковых романов прославленного Пола Остера, автора интеллектуальных бестселлеров «Нью-йоркская трилогия» и «Книга иллюзий», «Ночь оракула» и «Тимбукту».Пожарный получает наследство от отца, которого никогда не видел, покупает красный «Сааб» и отправляется колесить по всем Соединенным Штатам Америки, пока деньги не кончатся. Подобрав юного картежника, он даже не догадывается, что ему суждено стать свидетелем самой необычной партии в покер на Среднем Западе, и близко познакомиться с камнями, из которых был сложен английский замок пятнадцатого века, и наигрывать музыку эпохи барокко на синтезаторе в тесном трейлере.Роман был экранизирован Филипом Хаасом — известным интерпретатором таких произведений современной классики, как «Ангелы и насекомые» Антонии Байетт, «На вилле» Сомерсета Моэма, «Корольки» Джона Хоукса, «Резец небесный» Урсулы Ле Гуин.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?