Ночь оракула - [21]
Ник слушает и по-прежнему недоумевает. Он осознает масштаб пережитой Эдом катастрофы, он готов сопереживать преследующим Эда кошмарам, но он отказывается понимать, каким образом весь этот душевный раздрай вылился в коллекционирование телефонных справочников. Есть сотни способов, как сделать ужасы концлагеря движителем всей твоей дальнейшей жизни, но при чем тут это подземелье и этот архив с бесконечным перечнем имен со всего света? А с другой стороны, ему ли судить о чужой страсти? Компания Эда его устраивает? Устраивает. Работа ему нужна? Нужна. Ну, так он поможет старику «реорганизовать архив», то бишь перенести сотни фолиантов с места на место, при всей бессмысленности этой затеи, даже если на это уйдет не один месяц. Договорившись об оплате и рабочих часах, они ударяют по рукам. Одна загвоздка: Ник не без смущения вынужден попросить своего работодателя об авансе. Шестидесяти долларов в бумажнике явно недостаточно, чтобы прикупить кой-какую одежонку и снять квартиру. Но у его нового босса уже готов ответ. Всего в миле отсюда находится благотворительная миссия, где Ник может за несколько долларов одеться с иголочки. Не то чтобы шикарно, но для предстоящей работы дорогой деловой костюм ему и не понадобится. Тем более такой костюм у Ника уже есть, так что с выходом в свет проблем у него не предвидится.
С жильем тоже все решается сразу. Рядом с хранилищем есть комната, и если Ника не страшит перспектива ночевать в подземелье, она в его распоряжении, причем бесплатно. Сделав Боуэну знак следовать за ним, Эд идет по центральному проходу. Осторожно передвигая опухшие, ноющие ступни, он достает на ходу связку ключей и, когда они упираются в стену из шлакоблоков, говорит Нику, словно опережая его вопрос:
Здесь уютно. Я и сам тут иногда ночую.
Серая железная дверь будто вырезана в стене и полностью с ней сливается; неудивительно, что Ник ее не заметил. Тем более что ручка, как и на входной фанерной двери, отсутствует, открывается она от простого толчка. Ник вежливо соглашается, что комнатка уютная, хотя в душе находит ее довольно мрачной и слишком уж аскетичной, наподобие Эдовой каморки в пансионе. Впрочем, по минимуму здесь есть все — кроме, разумеется, окна. Туалет, спальное место, стол и стул, холодильник, сковородка и даже запасы консервов в шкафчике. Не так уж и плохо. Можно подумать, у него есть выбор! Словом, он дает свое согласие к вящему удовольствию хозяина. По дороге назад Эд рассказывает гостю, что этой комнатке двадцать лет:
Осенью шестьдесят второго, в разгар кубинского кризиса, мне казалось, что Советы вот-вот затеют ядерную войну, и тогда я решил построить… слово вылетело из головы…
Бункер.
Ну да. Я сломал стену и добавил эту жилую комнату. Пока я ею занимался, кризис миновал, но кто знает, что эти маньяки, правящие миром, устроят нам завтра, верно?
Эти слова поселяют в душе Ника некоторую тревогу. Не то чтобы он не разделял мнения насчет «маньяков, правящих миром», но не хотелось бы иметь дело с человеком неуравновешенным или тихим сумасшедшим. Всё так, но Эда Виктори послала ему судьба, и если он согласился с тем, что логика жизни определяется падающими на голову камнями, то надо идти до конца, и будь что будет. Иначе его отъезд из Нью-Йорка — пустое ребячество. Если ты не способен принять случившееся полностью и безоговорочно, значит, признай свое поражение. Позвони жене и скажи, что возвращаешься домой.
Время развеет эти опасения. С каждым днем, работая бок о бок с хозяином, перевозя телефонные справочники в овощных контейнерах на роликовом ходу, Ник все больше убеждается в том, что мозги у Эда на месте, он сильная личность и человек слова. Никогда не расспрашивает Ника о прошлом — удивительный такт при его-то словоохотливости и безмерном любопытстве. Даже не поинтересовался, как Ника зовут! В какой-то момент Боуэн назвался Биллом, но, прекрасно понимая, что это имя вымышленное, Эд предпочитает величать своего помощника не иначе как Человеком, В Которого Ударила Молния, или Господином Хорошим. Ника это вполне устраивает. Так же как одежда с чужого плеча, приобретенная им в благотворительной миссии. Фланелевые рубашки, джинсы и брюки защитного цвета, белые гетры и поношенные кроссовки. Интересно, кому все это богатство раньше принадлежало? Есть два источника и две причины, по которым люди избавляются от своих вещей. Либо человеку надоело носить эту вещь, и он безвозмездно ее отдает, либо человек умер, и его наследники раздают ненужное, чтобы заодно списать с налогов малозначительные суммы. Ходить в одежде покойника — в этом что-то есть! Поскольку сам он как бы не существует, логично донашивать гардероб, оставшийся от тех, кого тоже нет на свете. Это двойное отрицание в каком-то смысле помогает ему основательно и бесповоротно стереть свое прошлое.
Но не следует забывать об осторожности. Во время частых перерывов в работе Эд, большой любитель поговорить, подкрепляет наиболее выразительные обороты энергичным жестом, рискуя при этом разлить баночное пиво. Ник узнает про его первую жену Вильямину, в один непрекрасный день сбежавшую в Детройт с торговцем спиртными напитками, и про вторую жену Рашель, родившую ему трех дочек и умершую от сердечной болезни. Эд прекрасный рассказчик, но Боуэн старается не спрашивать лишнего, чтобы самому не нарваться на нежелательные расспросы. Они словно заключили безмолвный пакт: чужих секретов не выведывать. Как бы Нику ни хотелось узнать происхождение странной фамилии Эда Виктори или выяснить, принадлежит ли ему этот бункер на законных основаниях, он предпочитает помалкивать, довольствуясь тем, что ему расскажет сам Эд. Пару раз Ник едва не выдает себя по собственному почину и, спохватившись, призывает себя к большей бдительности. Однажды, вспоминая войну, Эд заговаривает о восемнадцатилетнем новобранце Джоне Траузе, который появился у них в части в конце сорок четвертого. Паренек был не по годам смышленый и рассудительный. Неудивительно, что он стал знаменитым писателем. Тут-то Боуэн и проговаривается — почти. Я его знаю, заявляет Ник. Как он поживает? — спрашивает Эд. Быстро прикусив язык, Ник поправляется: Я хотел сказать, что знаю его книги. В результате разговор переходит на другую тему. Ник мог бы уточнить: «профессионально знаю». Он, собственно, пришел в это издательство, потому что оно публиковало книги Джона Траузе, и с тех пор был его неизменным редактором. Всего лишь месяц назад он самолично утверждал дизайн обложки для переиздания романов Джона в бумажном переплете.
«Храм Луны» Пола Остера — это увлекательная и незабываемая поездка по американским горкам истории США второй половины прошлого века; оригинальный и впечатляющий рассказ о познании самих себя и окружающего мира; замечательное произведение мастера современной американской прозы; книга, не требующая комментария и тем более привычного изложения краткого содержания, не прочитать которую просто нельзя.
Один человек. Четыре параллельные жизни. Арчи Фергусон будет рожден однажды. Из единого начала выйдут четыре реальные по своему вымыслу жизни — параллельные и независимые друг от друга. Четыре Фергусона, сделанные из одной ДНК, проживут совершенно по-разному. Семейные судьбы будут варьироваться. Дружбы, влюбленности, интеллектуальные и физические способности будут контрастировать. При каждом повороте судьбы читатель испытает радость или боль вместе с героем. В книге присутствует нецензурная брань.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.
Случайный телефонный звонок вынуждает писателя Дэниела Квина надеть на себя маску частного детектива по имени Пол Остер. Некто Белик нанимает частного детектива Синькина шпионить за человеком по фамилии Черни. Фэншо бесследно исчез, оставив молодуюжену с ребенком и рукопись романа «Небыляндия». Безымянный рассказчик не в силах справиться с искушением примерить на себя его роль. Впервые на русском – «Стеклянный город», «Призраки» и «Запертая комната», составляющие «Нью-йоркскую трилогию» – знаменитый дебют знаменитого Пола Остера, краеугольный камень современного постмодернизма с человеческим лицом, вывернутый наизнанку детектив с философской подоплекой, романтическая трагикомедия масок.
Через полгода после того, как он потерял жену и двух сыновей в авиакатастрофе, профессор Дэвид Зиммер сидит в алкогольном ступоре перед телевизором – и вдруг видит отрывок из старого немого фильма с комиком Гектором Манном, без вести пропавшим в 1929 году на взлете своей звездной карьеры. Стряхнув оцепенение, Зиммер объезжает Америку и Европу, чтобы посмотреть все редкие копии сохранившихся манновских короткометражек, и пишет биографию этого полузабытого комедианта. Вскоре он получает письмо, из которого следует, что вроде бы Гектор Манн еще жив и просит его приехать.
Один из наиболее знаковых романов прославленного Пола Остера, автора интеллектуальных бестселлеров «Нью-йоркская трилогия» и «Книга иллюзий», «Ночь оракула» и «Тимбукту».Пожарный получает наследство от отца, которого никогда не видел, покупает красный «Сааб» и отправляется колесить по всем Соединенным Штатам Америки, пока деньги не кончатся. Подобрав юного картежника, он даже не догадывается, что ему суждено стать свидетелем самой необычной партии в покер на Среднем Западе, и близко познакомиться с камнями, из которых был сложен английский замок пятнадцатого века, и наигрывать музыку эпохи барокко на синтезаторе в тесном трейлере.Роман был экранизирован Филипом Хаасом — известным интерпретатором таких произведений современной классики, как «Ангелы и насекомые» Антонии Байетт, «На вилле» Сомерсета Моэма, «Корольки» Джона Хоукса, «Резец небесный» Урсулы Ле Гуин.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».