Ночь оборотней - [13]

— Да, я его получил, но меня ранили. Стрела трокмэ вошла в плечо. Рана была глубокой. Я опасался, что в дороге она загниет, и послал свои извинения.

— Верно, теперь я припоминаю. Я очень тогда расстроился. Ты показал себя славным малым после… хм… смерти Дарена и Дагрефа.

— Я не очень-то был готов к новой роли, — пожал плечами Джерин. — Отец всегда рассчитывал на Дагрефа. Ведь он был старше меня и прирожденный воин. Кто мог подумать, что трокмуа убьют их обоих? Уж не отец, это точно. Что до меня, то я все еще жив, так что, думаю, не опозорил их память.

Он решил сменить тему разговора: воспоминания о погибшем отце все еще были болезненны.

— А теперь лучше покажи мне свою баню, пока твои собаки не приняли меня за кучу дерьма.

С этими словами он почесал за ухом лохматую рыжую голову, обнюхивавшую его лодыжки. Пес отчаянно махал хвостом, высовывая язык. В голове Джерина промелькнуло какое-то смутное воспоминание.

— Убирайся, Разбойник! — прикрикнул Рикольф. Пес не обратил на окрик хозяина никакого внимания. — Это животное считает, что все здесь принадлежит ему, — проворчал Рикольф. Он взял Джерина под руку и показал, куда идти. — Ступайте, расслабьтесь. А я пока велю позаботиться о ваших лошадках.

Купальные лохани у Рикольфа были высечены из известняка. Снаружи их украшали речные божки и нимфы. Джерин сразу понял, что они доставлены сюда с юга. Местным каменотесам такое не по плечу. Отмокая в горячей воде, он сказал:

— Рикольф очень радушен. Я уже думал, что никогда не почувствую себя снова чистым.

Туша Вэна едва умещалась в лохани, но и он что-то пробурчал в знак согласия, затем спросил:

— А что за дочь у этого Рикольфа?

Джерин смыл тину с бороды и ответил:

— Я знаю об этом не больше тебя. Десять лет назад она была маленькой, тощей и жалела, что родилась не мальчишкой.

Они вытерлись. Вэн посвятил несколько минут полировке якобы потускневших частей своей кирасы и расчесыванию ярко-красного султана на шлеме. Джерин опять облачаться в доспехи не стал. Вместо них он надел тунику небесно-голубого цвета и черные штаны.

— Ты в своем облачении можешь отправиться куда угодно, — сказал он, — я же в своих доспехах буду выглядеть распоследним служакой. Даже то, что сейчас на мне, не очень-то к месту. Южане, завитые и напомаженные, несомненно придут в своих тогах. Они их обожают. — Он нарочито томно повел рукой, потом заключил: — И вообще они очень милы.

— Ты не слишком-то их жалуешь, а, капитан?

Джерин криво усмехнулся.

— В том-то и странность. Счастливейшие дни моей жизни протекли к югу от Керс. Какой-то частью души я южанин, но не могу это открыто показывать дома. Лисья крепость не поняла бы меня.

Рикольф ввел их в просторную главную залу, где перед алтарем Даяуса дымилась громадная груда жирных костей.

— Ты неплохо подкармливаешь нашего бога, — заметил Джерин.

— Он это заслужил. — Рикольф обратился к мужчинам, сидящим за длинным столом. — Позвольте представить вам, господа, барона Джерина по прозвищу Лис и его товарища Вэна Крепкую Руку. А вы, в свою очередь, познакомьтесь с собравшимися. Вот Райвин Лис…

Джерин уставился на человека, носящего то же прозвище, что и он сам. Райвин тоже посмотрел на него. Его чисто выбритое лицо ничего абсолютно не выражало. Типичный южанин. О том говорили не только гладкие щеки, но и свободная зеленая тога и золотое кольцо в мочке левого уха. Джерину обычно нравился облик южан, однако серьги — это излишество, это уже чересчур.

Рикольф продолжал представлять присутствующих.

— Румодд Длинный Лук, Лэйдред Завоеватель, Вольфар Топор…

Последнее имя заставило его внутренне крякнуть. Вольфар, смуглый толстяк с густыми бровями, жесткими черными волосами и кудлатой, нечесаной, доходившей ему почти до пояса бородой, был западным соседом Лиса. Позапрошлой зимой у них произошла кровавая стычка из-за какого-то пустяка, а потом Вольфар уехал. По приглашению Рикольфа к его дочери, значит.

Рикольф между тем продолжал бубнить, перечисляя прочих гостей, потом перешел к домочадцам. Джерин маялся, он хотел есть, и аппетит его разгорался все больше. Наконец Рикольф произнес:

— А вот и последняя, но ничуть не менее важная персона, чем все вышеназванные, моя дочь Элис.

Джерин едва ли заметил, как Вэн сорвал с себя шлем и в полном боевом снаряжении умудрился изобразить нечто вроде поклона. То, что скрывалось под золоченым нарядом сегодняшней Элис, наглядно свидетельствовало, насколько способно менять мелких пигалиц время. В какой-то десяток лет! На мгновение он пожалел о том, что она не надела платье с более открытым лифом, как это принято у южан, однако и то, что имелось на ней, прекрасно подчеркивало все ее стати.

Длинные каштановые волосы волшебно струились по белоснежным плечам, зеленые смеющиеся глаза дрогнули и стали чуть шире.

— Я хорошо вас помню, лорд Джерин, — сказала Элис. — В прошлый ваш приезд вы играли со мной, сажали меня на колени. Однако времена меняются.

— Вы совершенно правы, миледи, — сокрушенно вздохнул Джерин.

И сел на первое попавшееся место, оказавшись между Райвином и Вольфаром.

— Сажали, значит, ее на колени? — переспросил Райвин. Его мягкий вкрадчивый голос превращал все им сказанное в нечто, подобное южным затейливым кружевам. — Я бы погрешил против истины, если бы сказал, что подобное желание не посещало меня, равно как и, позволю заметить, многих из тех, кого мы тут видим. Но вот появляется человек, уже, оказывается, воплотивший в реальность самые трепетные мечты целого десятка знатных вельмож. Поистине, за этим парнем надо следить в оба.