Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень - [59]

– Не знаю, – тихо сказала Уласе, скривившись от отвращения, – но мне все убийцы кажутся ненормальными.

– Я разделяю ваши чувства, – кивнул Рандер. – Только скажу вам, что ваш взгляд очень «неюридический». Если руководствоваться заключением врачей, то Калвейт был вполне нормален, или, как принято говорить, вполне вменяемый.

– Конечно, это я понимаю. Но скажите, пожалуйста, как он его убил?

– Весь вечер Калвейт ждал подходящего момента. Он настал незадолго до девяти, когда Юрис вызвался пойти за вином. Молоток из мастерской преступник вынес заранее и спрятал в коридоре под нижней ступенькой лестницы. Услышав, что Юрис собирается лезть в погреб, Калвейт незаметно выскользнул из зала, вынул из пальто Юриса перчатки, сунул молоток во внутренний карман пиджака, зашел в столовую, погасил свет и стал ждать. В это время мы с Албертом в кабинете смотрели телевизор, вы находились в спальне, Ирена сидела в «будуаре», листая журнал, Зирап занимался в зале радиолой, а ваш муж разговаривал с Расмой. В девять часов, когда Юрис опустился с верхнего этажа, Калвейт проводил его на кухню, тайком надел перчатки, дождался, пока Юрис откроет люк и, пригнувшись, поставит ногу на первую ступеньку, вынул молоток и сильно ударил им свою жертву по затылку.

Преступнику благоприятствовало то обстоятельство, что юбиляр был сильно под хмельком и не ждал нападения. Когда Юрис после удара рухнул со ступеньки в погреб, убийца молниеносно закрыл дверь в коридор на задвижку и спустился вниз. При этом он продемонстрировал такую ловкость, которую при его полной фигуре трудно себе представить. Как выяснилось позже, сердце у Калвейта было в полном порядке, хотя в тот вечер ему удалось убедить нас в обратном. В погребе преступник протащил Юриса вперед, затем ударом молотка перешиб ступеньку, оторвал кусок от газеты, которой была выстлана полка, и затер небольшие пятна крови на ступеньках и на полу. После этого снял с полки банку со сливами и, держа ее над головой убитого, стукнул по ней молотком, потом разложил осколки на полу, вытер руки в перчатках о платок Юриса, засунул его обратно в карман, вынул из другого кармана ключи от машины и деньги и ловко выскочил из погреба. Закрыв люк, он в мастерской швырнул молоток в ящик под столярным столом, открыл задвижку на кухонной двери, положил в коридоре перчатки в карман того самого пальто, откуда их взял, и направился в столовую.

Рандер машинально достал сигареты, но спохватился, что в этом кафе не курят, сунул пачку обратно в карман и продолжал:

– В столовой Калвейт вынул из телефонной трубки микрофон, наступил на него каблуком и спрятал под диванным матрасом, потом запихнул в гардинную штангу ключи от машины и, положив деньги с обрывком газеты в книгу «Женщина в индийском искусстве», спрятал ее в буфет. Все это он проделал очень быстро и, нужно признать, проявил завидную находчивость. Кроме того, ему чрезвычайно везло – никто из гостей в тот момент не заходил ни на кухню, ни в столовую, хотя потом многие бродили по всему дому.

– Странно, что мы ничего не заметили, – сказала актриса.

– Виной тому был шум. Музыка, гул голосов, телевизора, шелест дождя – все это мешало услышать, что творилось в коридоре и на лестнице.

– И все–таки – мне кажется, – он пошел на огромный риск!

– Безусловно. Только нужно принять во внимание еще одно обстоятельство – Калвейт рассчитывал, что смерть Юриса все воспримут как несчастный случай. Пожалуй, так оно и получилось бы – ведь поначалу и Алберт, и ваш муж рассуждали именно так, как хотел преступник. Правда, Калвейт второпях допустил несколько ошибок, но он ведь не знал, кто я, и поэтому не мог предугадать, что инсценировку столь скоро разоблачат. Нечто подобное случилось и с телефоном – когда Калвейт разобрал трубку, чтобы нельзя было позвонить, он надеялся, что все подумают: аппарат просто испортился. Но и тут преступника из–за той же спешки подстерегла ошибка – он слишком небрежно привинтил крышку микрофона, и она слетела при первом прикосновении. Тем не менее, несмотря ни на что, Калвейт решил остаться в Межажах и выждать, как дальше будут разворачиваться события. На бегство он решился, лишь убедившись, что не осталось другого выхода. Однако если бы даже эта попытка удалась, она мало чего дала бы ему. Калвейт мог лишь оттянуть арест, но не избежать его.

– Он, вероятно, очень надеялся на свое алиби.

– Идея насчет алиби возникла у него внезапно, когда он зашел в комнату Расмы. Там он сообразил, что стрелки часов можно перевести, и не преминул этим воспользоваться, так сказать, на всякий случай. Потом оказалось, что это и было самой большой ошибкой – если бы старые часы показывали время правильно, у меня в тот момент против Калвейта вообще не возникло бы никаких подозрений. Он со своим мнимым алиби сумел выставить себя в наилучшем свете. Трудно сказать, как бы все сложилось, если бы с самого начала против него возникли подозрения. Но это же алиби в конце концов стало причиной его провала. Когда он хотел передвинуть стрелки обратно, к нашему счастью и к несчастью Калвейта, его постигла неудача, он упустил подходящий момент, а потом уже было поздно – в «будуаре» засел Алберт, а после него туда перебрался и я.