Ночь, которой не было - [48]

— Мне кажется, тут нам будет удобнее разговаривать, как ты думаешь? — настойчиво спросил Мэтт.

Затем он заговорил серьезнее, и улыбка исчезла с его лица.

— Замечание Хендри было крайне оскорбительным, и я не удивлен, что ты так расстроена, но…

— Но этого бы не случилось, если бы я была честной с вами, если бы с самого начала рассказала правду о том, кто я такая на самом деле, — дрожащим голосом прервала его Николь. — Да, я знаю, что я… — Она почувствовала, как слезы обжигают глаза, и нетерпеливо тряхнула головой, пытаясь избавиться от них. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас проливать слезы, но она оказалась не готова к тому, что Мэтт будет так добр, проявит такую чуткость.

— Ну, что ты… Я вполне понимаю, почему ты этого не сделала. Скажи, Ники, ты поэтому, держалась от меня подальше? Из-за той ночи?

Разговор принял совсем не такой оборот, какого она ожидала. Николь кинула на Мэтта отчаянный, затравленный взгляд и пробормотала:

— Вы обвиняете меня? После… после того, как я провела с вами ночь… Когда я утром пришла на работу, Джонатан сказал… Когда он… — Губы ее задрожали так сильно, что она не могла продолжать.

— Что именно сказал тебе Джонатан? — поинтересовался Мэтт, и она удивилась резкости его голоса.

У нее не было сил продолжать, но она понимала, что надо, наконец, объясниться с Мэттом.

— Он… он сказал, что совершенно очевидно, что я провела с вами ночь… Значит, я должна быть только счастлива, если и он… если он тоже захочет переспать со мной. Он объяснил, как мужчины относятся к девицам вроде меня, которые… которые готовы лечь в постель с незнакомым мужчиной, готовы к знакомствам на одну ночь.

Николь не могла смотреть ему в глаза и чувствовала, как к горлу подступает тошнота, но решила ни в чем не щадить себя. А Мэтт сочувственно глядел на нее, боясь неосторожным словом прервать ее исповедь.

— Я… я просто не могла больше так жить, не могла выносить сплетни и всякие грязные намеки, а Джонатан… он все время отпускал замечания на мой счет. Я подала заявление об уходе и вернулась домой, решив, что больше ни один мужчина не подумает, будто я… отношусь к таким девицам, которые в любой момент готовы заняться сексом. К тому же подобные вещи не проходит бесследно. Я боялась, что…

Она замолчала, не в силах продолжать, и Мэтт мягко проговорил:

— Мне кажется, я понимаю, что именно ты хочешь сказать, Ники, но, в конце концов, должно быть, ты уже давно поняла, когда впервые кого-то полюбила, что между нами ничего не было. Я всего лишь пытался напугать тебя, чтобы ты осознала, насколько опасным может быть подобное поведение. В тот вечер, когда мы впервые встретились, я понял, что ты неопытная, наивная девочка. Точно так же я понял, что все твои попытки флиртовать направлены не на меня, а на Джонатана. У меня три сестренки, все моложе меня, и я отлично знаю, как ведут себя влюбленные девочки. Я, конечно же, сразу представил себе их на твоем месте. А когда в машине ты заснула, так и не сказав, где живешь, я решил, что лучше всего отвезти тебя к себе домой и уложить спать, надеясь, что ты протрезвеешь к утру. Я решил, что, когда ты утром проснешься, тебя будет ждать самая грандиозная нотация от старшего брата, которую тебе когда-либо приходилось слышать. Однако утром я сам проспал, и мне предстояло еще успеть на тот проклятый самолет… — Мэтт резко замолчал, внезапно заметив, как побледнела Николь, как на лице ее проступило выражение отчаянного недоверия. — Что случилось? — быстро спросил он. — Ники, что с тобой?

Ему пришлось повторить вопрос несколько раз, прежде чем она, наконец, услышала его и хриплым шепотом переспросила:

— Что вы имеете в виду, говоря, что между нами ничего не было?

Теперь застыл Мэтт.

— Только то, что я сказал, — ответил он ей после небольшого молчания. — Мы с тобой не были любовниками. Ники, ведь ты была еще совсем ребенком, да к тому же и напилась. Не могла же ты и в самом деле предположить, что я воспользуюсь? — Он покачал головой. — Неужели Гордон так старомоден, что не простил тебе этого и вы поссорились?..

Он замолчал, увидев ее лицо.

— Да, как бы я смогла? — возмутилась Николь. — Как бы я посмела — после всего, что натворила?.. Как бы я смогла объяснить? — Она содрогнулась. — Довольно и того, что мне пришлось столько лет притворяться, что я — совсем не я, а другой человек. Я не смела, позволить себе увлечься кем-нибудь, влюбиться… ведь тогда мне пришлось бы все рассказать! — Она с трудом сглотнула. — Вы мужчина. Вам этого не понять. Но тогда, после той ночи и после всего, что наговорил мне Джонатан… после того, как он заставил меня понять, что теперь все остальные мужчины будут думать, что я… что со мной…

— Что ты готова стать игрушкой в их руках, — резко закончил за нее Мэтт. — Неужели ты действительно пытаешься мне сказать, что из-за этого ты лишила себя любви, наслаждений, чувственности? Но ведь ничего же не было! Я и пальцем тебя не тронул. — Мэтт легонько потряс ее и застонал, увидев, что она не может больше сдерживать слезы.

— А утром вы сказали, что…

— А, да, вот ты о чем. Мне вовсе не хотелось, чтобы все так вышло. Но… я был так же потрясен, как и ты, просто мне удалось лучше скрыть это. Знаешь, потом я пытался связаться с тобой, — добавил он, пристально глядя на нее. — Когда я вернулся из Штатов, то попытался найти тебя, но в фирме Матьесона и Хендри мне сказали, что ты не оставила адреса… Скажи, ты