Ночь игуаны - [2]
Шеннон. Ну, на неутешную вдову вы мало похожи.
Мэксин. Фред был стар, дитя мое. Я ведь на десять лет моложе. Мы уже давно с ним не жили…
Шеннон. А какое это имеет значение?
Мэксин. Прилягте, выпейте ром-коко.
Шеннон. Нет, нет, лучше холодного пива. С этим ром-коко стоит только начать и уже не отстанешь… Значит, Фред умер? А я-то мечтал, как буду лежать в этом гамаке, толковать с Фредом…
Мэксин. Да, с Фредом уже не потолкуешь, Шеннон… Диабетик с заражением крови, да если еще порядочной больницы нет поблизости, и нескольких дней не протянет.
Снизу гудок автобуса.
Почему ваши дамы не идут сюда? Они вам гудят.
Шеннон. Ну и пусть их гудят, пусть гудят… (Слегка пошатывается.) У меня малярия. (Подходит к тропинке, раздвигает кусты и кричит вниз.) Хэнк! Хэнк! Вытряхивайте их из автобуса, тащите сюда! Скажите, здесь здорово кормят. Скажите, что… (Голос у него срывается. Шатаясь, подходит к веранде и, тяжело дыша, опускается на нижнюю ступеньку.) Самая ужасная группа за все десять лет моей работы гидом. Ради Бога, помогите уломать их. Я не могу, я должен отдохнуть.
Мэксин подает ему пиво.
Спасибо. Посмотрите, выходят они из автобуса?
Мэксин раздвигает кусты, смотрит.
Вышли или все еще сидят эти стервы? Учительницы из женского баптистского колледжа в Техасе! Одиннадцать! Одиннадцать мегер…
Мэксин. Целая футбольная команда старых дев.
Шеннон. Да, а я вместо мяча. Ну что, вышли?
Мэксин. Одна. Пошла в кусты.
Шеннон. Ладно, ключ от зажигания у меня. Вот в этом кармане. Без меня им не двинуться с места, разве что пешком.
Мэксин. Опять гудят.
Шеннон. Фантастика! Эту группу мне нельзя потерять. Я сейчас на испытании. Месяц назад тоже подобралась такая же сволочная компания. Добились моего увольнения. И теперь «Бюро Блейка» дало мне испытательный срок. Если и с этой группой не повезет – меня тут же уволят… О Боже, все еще сидят в автобусе? (С трудом подымается, подходит к тропинке, раздвигает кусты, смотрит вниз и кричит.) Хэнк! Тащите их из автобуса-а-а! Гоните сюда-а-а!..
Голос Хэнка (снизу). Они хотят вернуться в го-о-оро-од!
Шеннон. Не выйдет в го-о-оро-од! Уф… Пять лет назад я был гидом у Кука, совершал кругосветные путешествия со специальными группами… Отошедшие от дел финансисты с Уолл-стрит, решившие пожить в свое удовольствие. Мы разъезжали в шикарных машинах – «Пирс-Эрроуз», «Эспано-Суиза»… Ну что, лезут из автобуса?
Мэксин. Выбиваетесь из сил, Шеннон?
Шеннон. Какое там, уже выбился! Выдохся! (Встает и снова кричит.) Хэнк! Идите сюда! Сию же минуту! Надо обсудить положение. Черт-те что! Фантастика! (Снова садится на ступеньки, обхватив голову руками.) Мэксин. Они не выходят из автобуса. Шеннон… все равно ведь вам уже не справиться с этой группой – нервы не те, Шеннон. Да пусть они катят себе дальше, а вы оставайтесь.
Шеннон. Вы же знаете, в каком я положении. Ну, потеряю работу, а дальше что? Мэксин, радость вы моя, да служба у «Блейка» – и так уж предел падения. Выползают они из автобуса? Вышли наконец?
Мэксин. По тропинке подымается мужчина.
Шеннон. А, Хэнк! Вы должны мне помочь обломать его.
Мэксин. Угощу ром-коко.
Хэнк (появляется на веранде, ухмыляется). Шеннон, эти леди не желают идти сюда. Придется вам спуститься вниз.
Шеннон. Фантастика! Не пойду. Ведь ключ от зажигания у меня в кармане. И останется там три дня.
Хэнк. Не выйдет, Шеннон. Черт подери, не дадите ключ – они отправятся в город пешком.
Шеннон. И по дороге будут падать, как мухи, от солнечных ударов… Фантастика, совершенная фантастика!.. (Задыхаясь, весь в поту, кладет руку на плечо Хэнка.) Хэнк, я надеюсь на вас. Поможете? При такой трудной группе мне – руководителю, и вам – шоферу надо держаться друг друга, если они ополчатся на нас. Ведь сейчас вопрос стоит, кто кого – двое мужчин или этот выводок мокрых куриц! Понимаете, Хэнк?
Хэнк. Так-то оно так… (Хихикает.) Если бы не эта девчонка… забилась в уголке на заднем сиденье и ревмя ревет. Не знаю, черт побери, было у вас с ней что или не было, только они-то думают, было, потому что она все время глаз не осушает.
Шеннон. Вот что, Хэнк. Плевать мне, что они думают. Там, где гидом Лоренс Шеннон, он один хозяин; только он решает, куда ехать, когда ехать, – весь распорядок путешествия во всех подробностях. Иначе я слагаю с себя ответственность. Поэтому идите и вытащите их из автобуса, пока они там не задохлись. В случае чего тащите их силой и гоните сюда. Слышите? И не спорьте со мной. Миссис Фолк, дорогая! Дайте Хэнку рекламный образец меню вашего ресторана, пусть покажет этим дамам. Здесь у нее такой повар-китаец, глазам своим не поверите, когда увидите меню. В Шанхае был шефом в лучшем клубе. Я его уговорил перейти к ней сюда. К тому же фанатик европейской кухни… Хотите – бефстроганов, хотите – любые блюда французской кухни. Миссис Фолк, дорогая, вручите ему одно из ваших неописуемых меню.
Передавая Хэнку листок, Мэксин посмеивается, словно она участвует в забавном розыгрыше.
Спасибо. Вот, ступайте к ним, покажите им это сказочное меню, опишите вид с горы…
Хэнк берет меню, ухмыляясь и покачивая головой.
Выпейте холодного пива и…
Хэнк. Лучше бы вам самому к ним спуститься.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед Вами — знаменитая пьеса «Трамвай „Желание“» американского драматурга Теннесси Уильямса, по праву считающаяся классикой мировой литературы.Драматургия Уильямса, оказавшего исключительное влияние на развитие американского театра XX века, сочетает в себетонкий психологизм с высокой культурой слова. Герои его пьес — живущие иллюзиями романтики, благородные и ранимые люди — противопоставлены грубой, безобразной действительности, лишены возможности обрести в ней счастье и гармонию, преодолеть одиночество.И все же герои Уильямса могут торжествовать моральную победу: зная, что обречены на гибель в прагматическом обществе, они не отрекаются от своих идеалов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Крик, или Игра для двоих Теннесси Уильямс переименовал самую любимую из своих поздних пьес «Спектакль для двоих» в «Крик». «Я вынужден был закричать, и я сделал это — говорил он. Несчастные и уже не молодые актеры — брат Феличе и сестра Клэр — обсуждают пьесу, которую им предстоит сыграть. Пьеса написана самим Феличе и напрямую касается их жизни. Разговор незаметно переходит в пьесу, одна реальность накладывается на другую, и уже непонятно, где жизнь, а где — театр. Оставшись наедине со своим прошлым, Феличе и Клэр вспоминают, как отец застрелил мать, а затем застрелился сам, они мучаются от безысходности этих воспоминаний, инсценируют собственное прошлое и его возможные варианты.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из самых знаменитых откровенных романов фривольного XVIII века «Жюстина, или Несчастья добродетели» был опубликован в 1797 г. без указания имени автора — маркиза де Сада, человека, провозгласившего культ наслаждения в преддверии грозных социальных бурь.«Скандальная книга, ибо к ней не очень-то и возможно приблизиться, и никто не в состоянии предать ее гласности. Но и книга, которая к тому же показывает, что нет скандала без уважения и что там, где скандал чрезвычаен, уважение предельно. Кто более уважаем, чем де Сад? Еще и сегодня кто только свято не верит, что достаточно ему подержать в руках проклятое творение это, чтобы сбылось исполненное гордыни высказывание Руссо: „Обречена будет каждая девушка, которая прочтет одну-единственную страницу из этой книги“.
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.