Ночь игуаны - [19]
Ханна (стараясь быть спокойной). Завтра на рассвете я пойду в город, поставлю мольберт на площади, буду продавать акварели, рисовать портреты туристов. Я не слабый человек. И такая неудача, как здесь, у меня не часто случается.
Мэксин. И я тоже не слабый человек.
Ханна. Да про вас и не скажешь. Перед вашей силой даже страх испытываешь.
Мэксин. И правильно. Но интересно, как вы доберетесь до Акапулько без денег на такси или хотя бы на билет в автобусе?
Ханна. На своих двоих, миссис Фолк. Мы, островитяне, хорошие ходоки. И если вы сомневаетесь в моих словах и действительно думаете, что я дошла до точки, могу посадить дедушку в кресло, повезти вниз по этой тропинке к шоссе и дальше по шоссе в город.
Мэксин. И будете катить десять миль, в грозу?
Ханна. Да, буду! И довезу!
В этой перепалке она превосходит Мэксин душевной силой. Обе стоят у стола.
Дедушка во сне откидывает голову.
Мэксин. Я бы вас не пустила.
Ханна. Но вы же недвусмысленно дали понять, что не хотите оставить нас даже на эту ночь.
Мэксин. В грозу старика сдует с коляски, как опавший лист.
Ханна. И все-таки он не захочет оставаться там, где ему не рады. И я этого не хочу. Ни для него, ни для себя, миссис Фолк. (Мексиканцам.) Где наше кресло на колесах? Куда вы поставили кресло моего дедушки?
Их разговор разбудил дедушку.
Дедушка (не разобравшись в ситуации, пытается встать, стучит тростью по полу и начинает декламировать).
Мир любовью называет Давний тот мотив, Что старик скрипач играет, В кабаке подпив.
Обезумев и шатаясь, Он выводит…
Ханна. Дедушка, не сейчас! Только не сейчас, дедушка!.. Ему показалось, что его попросили читать стихи. (Усаживает его на место.)
Ханна и Мэксин все еще не подозревают о присутствии Шеннона.
Мэксин. Успокойтесь, дорогая.
Ханна. А я совершенно спокойна, миссис Фолк.
Мэксин. Зато я не спокойна, вот беда.
Ханна. Я понимаю, миссис Фолк. Вы недавно потеряли мужа. И может быть, тоскуете о нем сильнее, чем отдаете себе в том отчет.
Мэксин. Нет. Вся беда в Шенноне.
Ханна. Вы хотите сказать, в его нервном состоянии и…
Мэксин. Да нет. В самом Шенноне. Я хочу, дорогая моя, чтобы вы отступились от него. Вы не для Шеннона, и Шеннон не для вас!
Ханна. Миссис Фолк, я старая дева, и мне уже под сорок.
Мэксин. Я-то чувствую, как вы оба трепещете. Я издали чую подобную дрожь, которая начинает бить сразу двоих. И как только вас сюда принесло, я сразу ее почувствовала в вас и Шенноне. И, верьте мне, только это повело к недоразумениям между нами. Оставьте Шеннона в покое, дорогая, и живите себе здесь с вашим дедушкой, пока не надоест.
Ханна. Миссис Фолк, похожа я на женщину-вамп?
Мэксин. Они разные бывают. Каких только вамп я здесь не насмотрелась!
Шеннон (подходя к столику). Мэксин, я вам уже говорил – не заставляйте нервных людей еще больше нервничать. Но вы не слушаете.
Мэксин. Вам бы в самый раз выпить.
Шеннон. Предоставьте мне самому решать за себя.
Ханна. Может, присядете к нам, мистер Шеннон, и поедите? Пожалуйста! Сразу станет легче.
Шеннон. Я не голоден.
Ханна. Тогда просто посидите с нами. Пожалуйста…
Шеннон присаживается к столу Ханны.
Мэксин (в сторону Ханны, с угрозой). Ну хорошо… хорошо…
Дедушка (слегка приподнимаясь, бормочет). Изумительно… изумительное местечко…
Мэксин отходит и откатывает столик с винами в сторону немцев.
Шеннон. И вы бы в самом деле ушли?
Ханна. Вам не приходилось играть в покер, мистер Шеннон?
Шеннон. Хотите сказать, просто блефовали?
Ханна. До некоторой степени.
Поднимается ветер. И кажется – это глубокий вздох океана волнует листву джунглей.
Сейчас начнется гроза. Надеюсь, ваши дамы уже не катаются по морю на своей лодке со стеклянным днищем, обозревая подводные чудеса?
Шеннон. Плохо вы знаете этих леди. Но они, пожалуй, успели вернуться и уже танцуют в ресторанчике под пианолу да строят новые козни, как бы половчее выжить меня с работы.
Ханна. А чем вы займетесь, если вас…
Шеннон. Выкинут? Вернусь в церковь или… поплыву прямиком в Китай.
Ханна вынимает смятую пачку сигарет и, обнаружив, что остались только две штуки, решает их приберечь до случая и снова прячет в карман.
Можно попросить у вас сигарету, мисс Джелкс?
Она подает пачку.
(Комкает, и выбрасывает за перила.) Никогда не курите этих сигарет. Их делают из окурков, которые нищие собирают в мусорных ямах в Мехико. (Вынимает коробочку английских сигарет.) Курите! Импортные. В герметической упаковке. Единственная роскошь, которую я себе позволяю.
Ханна. Ну что ж, благодарю вас, выкурю, поскольку вы выбросили мои.
Шеннон. Я хочу вам сказать кое-что о вас самой. Вы – леди, настоящая леди! И широкая натура.
Ханна. А собственно, чем я заслужила подобный комплимент?
Шеннон. Это не комплимент, просто констатация подмеченного мною факта. Подмеченного несмотря на то, что сейчас я не способен ничего замечать вокруг себя. Вы вынули свои мексиканские сигареты, увидели, что осталось только две, и, помня, что не можете себе позволить купить даже эту дешевую отраву, спрятали их на крайний случай. Верно?
Ханна. Все подмечено с беспощадной точностью, мистер Шеннон.
Шеннон. Но когда я попросил сигарету, вы сразу, не колеблясь, предложили мне всю пачку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед Вами — знаменитая пьеса «Трамвай „Желание“» американского драматурга Теннесси Уильямса, по праву считающаяся классикой мировой литературы.Драматургия Уильямса, оказавшего исключительное влияние на развитие американского театра XX века, сочетает в себетонкий психологизм с высокой культурой слова. Герои его пьес — живущие иллюзиями романтики, благородные и ранимые люди — противопоставлены грубой, безобразной действительности, лишены возможности обрести в ней счастье и гармонию, преодолеть одиночество.И все же герои Уильямса могут торжествовать моральную победу: зная, что обречены на гибель в прагматическом обществе, они не отрекаются от своих идеалов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Крик, или Игра для двоих Теннесси Уильямс переименовал самую любимую из своих поздних пьес «Спектакль для двоих» в «Крик». «Я вынужден был закричать, и я сделал это — говорил он. Несчастные и уже не молодые актеры — брат Феличе и сестра Клэр — обсуждают пьесу, которую им предстоит сыграть. Пьеса написана самим Феличе и напрямую касается их жизни. Разговор незаметно переходит в пьесу, одна реальность накладывается на другую, и уже непонятно, где жизнь, а где — театр. Оставшись наедине со своим прошлым, Феличе и Клэр вспоминают, как отец застрелил мать, а затем застрелился сам, они мучаются от безысходности этих воспоминаний, инсценируют собственное прошлое и его возможные варианты.
Один из самых знаменитых откровенных романов фривольного XVIII века «Жюстина, или Несчастья добродетели» был опубликован в 1797 г. без указания имени автора — маркиза де Сада, человека, провозгласившего культ наслаждения в преддверии грозных социальных бурь.«Скандальная книга, ибо к ней не очень-то и возможно приблизиться, и никто не в состоянии предать ее гласности. Но и книга, которая к тому же показывает, что нет скандала без уважения и что там, где скандал чрезвычаен, уважение предельно. Кто более уважаем, чем де Сад? Еще и сегодня кто только свято не верит, что достаточно ему подержать в руках проклятое творение это, чтобы сбылось исполненное гордыни высказывание Руссо: „Обречена будет каждая девушка, которая прочтет одну-единственную страницу из этой книги“.
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.