Ночь и город - [54]

— Фил в порядке. А какую девушку вы имели в виду?

— Та, с которой я был тем вечером.

— А, Хелен? У нее все хорошо.

— Говоришь, все хорошо? Фил Носсеросс знает, как их подбирать. Входи. Оглядись: это всего лишь временное помещение, пока мы не переедем на новое место. Мы тут присматриваем шикарное местечко на Риджент-стрит — хромированная табличка, коктейль-бар, специальные маты, всякое такое… Взгляни на тех двоих ребят, что сидят вон там, у стены. Видишь здоровенного негра? Обрати внимание на его бицепсы. Это Чарли Бамбук, Черный Душитель. Это я его открыл. Черт, еще полгода назад он был никто, ноль без палочки. Я снял его с пальмы на Ямайке и сделал из него чемпиона. Понял? Лондос? О’Махони? Ха! Слушай, Душитель запросто уложит их одной левой. Держу пари! Ставлю тысячу фунтов. Другой парень — Легс Махогани. Он тоже неплох. У него такие ножницы[27] — Богом клянусь, он может быка пополам разорвать своими ножищами. А теперь взгляни на того старикана — вон там, на мате, вместе с парнем. Это Али Ужасный Турок. Бож-же мой, какой же это был костолом в свое время! А теперь он приполз ко мне на коленях, умоляя: «Мистер Фабиан, сэр, я умираю с голоду; прошу вас, дайте мне работу». Ну во-о-от, видишь, у меня такое доброе сердце, что я не могу спокойно смотреть, как собака голодает. Просто смех, ей-богу. Не могу смотреть, как собака голодает. И я дал ему работу, что-то вроде тренера для моих ребят: ну, чтобы учил их всему, делал массаж… Понял? Он на меня просто молится. Он неплохой старикан… — Слова сыпались из Фабиана, как горох из дырявого мешка. — «Живи и давай жить другим» — вот мой девиз, «живи и давай жить другим». Если ты, конечно, понимаешь, о чем я. Боже мой, у нас таки будет шоу или у нас его не будет? Говорю тебе: непременно будет, и еще какое. Я им всем покажу. Белинский думает, что у него самое крутое в мире шоу. Я покажу ему шоу… Погляди на этого беднягу Али. Этот парень рядом с ним — будущий чемпион: Зигфрид Убийца — вот как я его назову.

Али, на котором были только фуфайка и тонкие брюки, своим могучим телом заполнял все пространство спортзала. Он громко кричал:

— Еще раз! Попробуй еще раз!

Его громадные руки напоминали крылья ветряной мельницы. Зигфрид Убийца, крупный длинноногий парень из Ланкашира, робко улыбался, пытаясь ухватить Али за шею. Но толстая шея турка, похожая на кряжистое бревно, поворачивалась с удивительным проворством.

— Э, я не могу, — сказал Зигфрид.

— Попробуй еще раз!

Руки Зигфрида взмахнули в пустоте: Али в очередной раз увернулся. Ланкаширец захихикал, Али испустил громоподобный рык и ударил его по голове. Ланкаширец упал как подкошенный. Поднявшись на ноги, он негодующе закричал:

— Эй, полегче!

— Полегче? Полегче? — Али погрозил ему кулаком. — Соберись! А ну соберись!

— Но я ведь только учусь.

— Ты должен душу свою вложить в это дело! Я заставлю тебя бороться через силу, преодолевая боль! Трус!

— Эй, попридержи-ка язык!

— Трус! И отец твой был трусом! А сам ты родился в притоне у черномазой шлюхи!

Зигфрид, рыча как зверь, прыгнул на шею Али. Али взревел от восторга. Несколько секунд они боролись — кулаки ланкаширца молотили по жирному животу Али. Али, снова взревев, швырнул его на мат. Зигфрид пронзительно вскрикнул:

— Ты мне руку сломаешь!

— Кончай с этой хренью, Али, — сказал Фабиан, — просто покажи ему пару приемов. Он еще возьмет свое.

Увидев Адама, Али отпустил Зигфрида Убийцу. Тяжело ступая по матам, он подошел к нему и протянул руку.

— Пришел, да?

— Вы что, знакомы? — спросил Фабиан.

— Мы встречались. Ну, Али, как жизнь?

— Хорошо. Так ты решил к нам присоединиться?

— Не знаю. Я пришел просто… просто проведать тебя, Али, а заодно взглянуть на спортзал.

— А ты борец? — спросил Фабиан.

— Едва ли — я немного занимался кетчем.

— Отлично! — воскликнул Фабиан. — Тогда слушай, я сделаю из тебя чемпиона мира!

— Не смешите меня.

— Слушай, зайди ко мне на минутку. — И Фабиан провел Адама в свой маленький синий кабинет. — Присядь. — Он показал на легкий стул, а сам плюхнулся во вращающееся директорское кресло за новым дубовым столом. На стене над его головой висели фотографии знаменитых борцов и чемпионов по боксу, сжимавших и бивших друг друга. Гакеншмидт с вызывающим видом выпячивал свою мощную грудь, грозя Джимми Уайлду; Джим Лондос презрительно выставил свое могучее, как бронированный фургон, плечо в сторону маленького Эрреры Крушителя Черепов; усатый Джордж ле Бланш бил неутомимой левой в корпус Ханса Штайнке, который хмурился над невзрачной головой и плечами Душителя Льюиса. Вся стена была оклеена фотографиями ничем не примечательных Джеков Шерри, обыкновенных Джеков Демпси, заурядных Джеков Джонсонов и неприметных Юсуфов, наряду с неизменным набором внушающих страх Тигров, Леопардов, Убийц, Мясников, Потрошителей, Пантер, Быков, Львов, Смерчей, Людей в Масках и Людей-Гор.

— Как тебя зовут? — спросил Фабиан.

— Адам.

— Ну так слушай, Адам. Ты ведь хочешь стать борцом, верно?

— По правде говоря, я не думал делать на этом карьеру. Может, только в качестве физической нагрузки…

— Что ж, достаточно и этого. А теперь слушай меня. Я могу сделать из тебя настоящего профи. Смекаешь? Я могу тебя натренировать. Ты будешь участвовать в поединках. Я объявлю твое имя в афишах. Я сделаю так, что ты прославишься. Все газеты у меня в кармане. Я вижу, ты силен как бык. Я, как только тебя увидел, сразу подумал: «Боже мой! У этого парня тело Адониса». Адонис — греческий борец, слыхал, наверное? Ясно? Соглашайся. У тебя здесь отлично пойдут дела. Я теперь тренирую ребят. У меня лучший в мире тренер — Али Ужасный Турок. У его ребят мышцы растут как на дрожжах. Он любого заморыша натаскает так, что тот сровняет с землей собор Святого Павла. Я щедро ему плачу. Пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы отбить его у Белинского. Он оказывает мне большую услугу, тренируя ребят. Как видишь, у меня есть деньжата, чтобы вложить в это дело. Понял? Так вот, слушай. Я собираюсь проводить борьбу по американским правилам. Здесь пахнет настоящими деньгами, ясно? Через два месяца ты будешь зарабатывать пятьдесят фунтов в неделю, а потом еще больше.