Ночь голубой луны - [33]
«Они говорили со мной», – твердила она.
«Говорящие крабы? – крикнула Синь. – Чепуха! Крабы не могут разговаривать!»
Берегиня ещё сильней выставила подбородок:
«Я понимаю их язык. Во мне есть русалочья кровь».
«Тоже мне объяснение! А-а-а-а-а!!!» – закричала Синь.
От злости все слова куда-то подевались. Русалки! Русалочья кровь!!! Она и представить себе не могла, что может так рассвирепеть. Дикая ярость, как острый нож, полоснула её по груди, по плечам, по лицу. Каждый её нерв, каждый мускул, каждая жилка были натянуты до предела. Она задыхалась, ловя ртом воздух, пока наконец не отыскалось одно-единственное слово.
«БЕРЕГИНЯ!!!» – крикнула она.
И всё. Все другие слова застряли у неё в глотке, слиплись в комок и наотрез отказывались выходить наружу. Единственное, что ей оставалось, – это изо всех сил хлопнуть дверью.
БУМ!!!!
Если вокруг дома и бродили какие-то призраки или духи, то они тут же бросились наутёк.
Синь так старалась вырастить девочку как следует. Она оберегала её и заботилась о ней, учила тому, что может пригодиться в жизни, старалась, чтобы девочка всегда была в ладу с собой и с окружающим миром. Но сегодня она поняла, что как мать никуда не годится, потому что всё это время она позволяла девочке лелеять безответственные и вредные фантазии.
Наконец Синь твёрдо решила: всё, хватит. Пора объяснить Берегине, что никаких русалок, говорящих крабов и вообще никакого волшебства не существует. Девочка, которой уже целых десять лет, должна расстаться с детскими выдумками.
– Берегиня… – шептала во сне Синь.
Она спала и не знала, что её девочка уплывает всё дальше и дальше, уплывает в открытый океан.
50
Синь не подозревала, что всё обернётся именно так. Накануне утром она поднялась рано, ещё до восхода солнца. Луна, оставшаяся с ночи – почти, но ещё не совсем полная, – висела на западном краю неба, прямо над Ключом. Синь взглянула на неё и приветственно подняла чашку свежего, дымящегося кофе.
– Сегодня будет полнолуние. Ночь голубой луны! – радостно прошептала она.
Через несколько дней, после того как исчезла Мэгги-Мэри, Синь отправилась в Публичную библиотеку Тейтера и набрала там книг о том, как растить и воспитывать детей. В одной из них (она точно не помнила, в какой) говорилось о том, как важны для ребёнка семейные традиции.
«Семейные традиции» – она запомнила это выражение и, закрыв книгу, принялась раздумывать о том, какие семейные традиции могут быть в такой необычной семье, как у них. А потом ещё через некоторое время на квакерской благотворительной ярмарке в Тейтере ей попалась старая поваренная книга, в которой был рецепт гумбо «Голубая луна». В рецепте было написано: «Подавать горячим в полнолуние, в праздник голубой луны, когда вся семья соберётся за столом».
Синь так и сделала. Два раза в год, когда начиналось полнолуние и луна становилась круглой и отливала синевой, она варила в большой кастрюле крабовый гумбо и приглашала на угощение всю свою «семью», то есть всех обитателей Устричного посёлка, в котором, кроме неё и Берегини, жили ещё два человека. На стол подавался гумбо «Голубая луна». Отлично! Ей удалось завести традицию.
Тем утром, сидя за чашкой кофе и пробежав глазами знакомый рецепт, она мечтала только об одном: чтобы поскорее настал праздничный вечер. Она выглянула из окна, чтобы бросить взгляд на дом Доуги. У него в кухне тоже горел свет, хотя она была уверена, что Доуги уже на берегу ловит крабов. Накануне вечером она сказала ему:
– Если ты наловишь нам крабов, у нас будет крабовый гумбо. – И улыбнулась.
Доуги очень любит крабовый гумбо. Скоро он войдёт сюда с большим баком, в котором сердито щёлкают клешнями крабы, только что выловленные из Мексиканского залива.
Страницы в старой поваренной книге были мятые, рваные и захватанные – верный признак того, что блюда очень вкусные (пальчики оближешь!) и рецептами пользовались не один раз. Так оно и было. Гумбо у Синь каждый раз получался просто замечательный – наваристый, ароматный, острый, пряный. Мммм!
Ей нравились эти праздничные вечера. Нравилось сидеть за столом с самыми дорогими и близкими людьми – Доуги, Берегиней и месье Бошаном. Всем вместе.
Она завела хорошую традицию: гумбо, суп голубой луны…
Закрыв глаза, Синь представила себе, как они соберутся здесь сегодня вечером. Доуги, месье Бошан, Берегиня, она и зверьё: Второй, пёсик Доуги, Верт, Капитан и Синдбад. Все будут есть гумбо, пока не наедятся до отвала. А Капитана, конечно, угостят арбузом.
А потом Доуги возьмёт укулеле и споёт все свои песни, в которых есть слово «луна». Этих песен у него очень много. Некоторые из них она тоже знает и будет подпевать. Берегиня, её высокая, гибкая, как тростиночка, девочка, станцует кружась. А месье Бошан уснёт в своём кресле, и они помогут ему добраться до дома и немного посидят с ним на веранде. Синдбад будет мурлыкать, выгибать спину и тереться о ноги, а потом вскочит на колени к своему хозяину и тоже будет дремать, уютно свернувшись клубком.
Наконец у Берегини глаза начнут слипаться, веки отяжелеют, она станет клевать носом, и Синь уложит её в постельку, укутав поплотнее одеялом, а Верт устроится рядом с кроватью на коврике.
