Ночь гигантских вещей - [22]

Отчаянные вопли всполошили мою соседку. Она прекратила терзать клювом прутья и захлопала огромными, мощными крыльями.

Доктор Маркум отвернулся от меня и не спеша пошел прочь.

Я кричал ему вслед, но он даже не оглянулся.

Я до боли в руках сжал металлические прутья. От крика у меня сел голос. Я понял, что все равно никто не услышит меня за криками, щебетом и карканьем птиц.

Я зажал руками уши. Шум стоял просто невыносимый.

Надо подумать. Но как? Я сел на пол клетки и привалился спиною к прутьям.

Как могло такое со мной случиться? Я же человек, пусть маленький, но настоящий, живой человек. И сижу, заточенный в птичьей клетке.

В лаборатории, надежно скрытой в лесах на окраинах города.

Может, найдется какой-нибудь магический трюк, с помощью которого я мог бы исчезнуть из этой клетки?

Нет. Мои «магические трюки» — всего лишь фокусы. Они не помогут мне в реальной жизни.

Я встал и принялся расхаживать взад и вперед по металлическому полу клетки. Я уставился на дверцу; она была заперта на щеколду.

«Это же птичья клетка, — подумал я. — Она и рассчитана на то, чтобы птица не могла улететь».

Но я-то не птица. Я человек. Я понимаю принцип работы щеколды.

Все, что мне нужно сделать, так это толкнуть ее посильнее, и дверца клетки сама откроется.

«Доктор Маркум и доктор Берег те еще разгильдяи, — подбадривал я себя. — Вон и Букашкин от них тогда улетел…»

А уж для меня-то сбежать — и вовсе раз плюнуть.

От этих мыслей надежда вспыхнула во мне с новой силой. Я подбежал к дверце и стал разглядывать щеколду. Она находилась у меня над головой. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы до нее дотянуться.

Тем не менее, это была примитивнейшая щеколда, обыкновенный крючок.

— Нет проблем, — произнес я.

Огромная птица в соседней клетке перестала хлопать желтыми крыльями. Теперь она сосредоточенно наблюдала за мной. Внезапно я понял, что она очень похожа на канарейку. Только огромную, размером с доброго индюка.

Я приподнялся на цыпочки. Протянув руку, ухватился за крючок. И толкнул.

Нет. Он не поддавался.

Я толкнул сильнее. Нет.

Я сполз на пол клетки и тяжело вздохнул. Потом вскочил и ухватился за крючок обеими руками.

Я толкал, и толкал, и толкал, все сильнее и сильнее, напрягая каждый мускул своего измученного тела.

Нет. Я не мог его поднять. Я не мог сдвинуть его с места.

С тяжелым вздохом я откинулся спиною на дверцу. Вытер вспотевшее лицо рукавом костюма.

Переходим к плану «Б».

Только есть ли он, этот самый план «Б»?

31

Я посмотрел на желтую пластмассовую поилку. Может, встать на нее и дотянуться до верхних прутьев?

Нет. Через них все равно не пролезть.

А может, спрятаться в поилке? Вот будет сюрприз для доктора Маркума и доктора Берега, когда они придут за мною и меня не увидят! А потом, когда они откроют дверцу, чтобы посмотреть, куда я делся, глядишь и удастся сбежать…

Я подошел к поилке. Нет. Она была полна до краев. Хоть купайся.

Нет, спасибо: дома уже наплавался.

Я повернулся, пытаясь найти что-нибудь подходящее… что угодно…

Гигантская канарейка молча наблюдала за моими метаниями по клетке. Я повернулся к ней. И сделал несколько шагов вперед.

Эти двое ученых, должно быть, нещадно пичкали ее Гормоном Роста. Она была как минимум раз в двадцать крупнее обычной канарейки.

Я долго стоял и смотрел на нее.

— Хочешь стать моим магическим трюком, а? — спросил у нее я. — Ты ведь хочешь помочь мне сбежать, не так ли?

Птица склонила голову набок, словно пытаясь понять, чего я от нее хочу.

— Ты моя волшебная палочка-выручалочка, — продолжал я тихо и ласково. — Уверен, ты мне поможешь.

Я подошел к зазору между прутьями и прижался к нему лицом, подставив ей щеку.

— Поцелуемся? — спросил я. — Поцелуй меня, а?

Птица не сдвинулась с места. Сидела и таращила на меня лукавый черный глазок размером с пуговицу от пальто.

— Поцелуемся? — Я вжался лицом в прутья. — Ну же, пташка. Давай-ка, погорячее и с язычком.

У меня перехватило дыхание, когда птица действительно широко раскрыла клюв и провела влажным языком по моей щеке.

32

Я тут же отпрянул от гигантской канарейки. Поднял руку. Коснулся пальцами липкой птичьей слюны на щеке.

Потом подошел к дверце клетки и стал ждать.

Я скрестил руки на груди и уставился в одну точку. И ждал, когда почувствую изменения в своем теле.

Я прождал минуту. Две минуты. Три. Я не двигался. Я все еще ощущал прикосновение влажного птичьего языка к своей коже. При мысли об этом лицо покалывало.

А потом я почувствовал, как у меня заурчало в животе. Ощутил внезапную боль в руках и ногах.

Неужели это и впрямь происходит? Неужели Гормон Роста с птичьего языка действительно сделает меня больше?

Я стоял, как вкопанный. У меня разболелись колени. Пальцы ног то поджимались, то расслаблялись.

Костюм туго обтягивал грудь… давил в талии…

Да!

Я начал расти. Я чувствовал, как вытягиваюсь вверх. Чувствовал, как растягивается кожа… как хрустят лодыжки… как подымается голова…

Макушка коснулась верхних прутьев. Я почти заполнил собою клетку. Еще несколько секунд — и я в ней застряну!

Я с силой толкнул щеколду. Она тут же отскочила. Одним толчком я распахнул дверцу.

Я едва смог протиснуться наружу. Мои руки вытягивались. Мои ноги стремительно удлинялись. Мой живот увеличивался. Мои ступни разорвали маленькие пластмассовые ботиночки.