Ночь генерала - [9]

Шрифт
Интервал

– Да ты веришь, просто притворяешься… Позовите Войкана! – Крцун предложил всем, кроме Дражи, сигареты.

– За Короля и Отечество, к победе! – отрапортовал возле изголовья бородатый молодец с кокардой на пилотке. Он был в военной форме Горской гвардии. – Прошу вас, господин генерал, вот ваш табак и трубка. Кто взял, тот и возвращает.

– Кто вы такой, молодой человек? – голос его дрожал, он обливался потом, с усилием приподнимаясь на локтях.

– Я твой гвардеец, Батька, – засмеялся тот. – Войкан Урошевич, первая рота, третий батальон Первого равногорского полка. Неужели, Батька, ты меня не помнишь? Я же вместе с Николой Калабичем сидел в твоей землянке вечером двенадцатого!

«Измена! Все-таки измена! – опустил он взгляд, потому что вспомнил и имя, и лицо того солдата. – Точно так же он и той ночью рапортовал и представлялся мне. Проклятый Калабич! Вот так, совершенно неожиданно вышел со мной на связь, и я ему поверил. Это у меня от рождения слабость такая, наивность, доверчивость. Я всегда верил людям и был неосторожен… но я ведь принял все меры предосторожности, я все проверил. Никола послал ко мне своего связного, накануне дня Святого Савы, но я его предложение принял с недоверием и ничего ему не ответил».

– Хитер ты, как лис, ответил Калабичу только на четвертый раз, – сказал Крцун, будто читая Дражины мысли.

– И ты ему не сообщил, где находишься, а твои подручные петляли с ним по горам восточной Боснии семь дней и ночей, пытаясь его запутать. И ты обещал ему встречу в твоем логове не двенадцатого, а только лишь пятнадцатого марта. Ведь так дело было? – ликовал Пенезич. – Но я знаю и могу пересказать тебе слово в слово весь разговор, который был у вас с Николой в твоей землянке. И как ты его встретил, и как ты произвел смотр прибывшим гвардейцам. Да, ты был и хитер, и осторожен, но только, мать твою так, ты до меня еще не дорос. Я же гений! Хочешь я все тебе расскажу?

– Не надо, – отмахнулся Дража. – Ваши рассказы меня не интересуют.

* * *

«Батька мой, наш Батька», – слышу как наяву и вижу Калабича, бегущего навстречу мне, распахнув объятия.

«Добро пожаловать, Дядька Пера», – похлопал я его по широкой спине.

«Бог с нами, а победа перед нами», – перекрестился он и двинулся вслед за мной в укрытие под землей.

Тогда я вернулся поприветствовать гвардейцев Николы. Какое-то беспокойство мучило меня, но явного подозрения не было. Все они были молоды, сильны, подтянуты. Именно такие, какими и были всегда Калабичевы парни. Даже в самые тяжелые времена, когда не хватало ни пищи, ни одежды, Никола умудрялся Горскую гвардию… несчастную мою гвардию… и кормить, и одевать лучше, чем других. Я пожал руку каждому… да, всем по очереди, никого не пропустив. Кое-кого спрашивал, как зовут… даже сейчас помню некоторые имена: Миле, Ради, Войкан… да, как раз этот самый Войкан. Из Мионицы… кажется, он сказал, что родом из Мионицы? Невероятно! Просто невозможно поверить, нет, я не могу поверить и не поверю, что они были озновцами этого бандита… За Короля и Отечество, с Батькой с победе! Они приветствовали меня в один голос, слаженно и громогласно… Я видел, что Калабич просто ликовал от гордости и счастья… Я его хорошо знаю. Этот блеск в глазах, это выражение лица нельзя подделать. Нельзя, нельзя… а вот, оказалось, что все-таки можно. И тогда, когда мы спустились в землянку, на его лице продолжало сиять это счастье, и ни на минуту на нем не промелькнуло ничего другого.

«Вся Сербия готова к восстанию, – говорил он убедительно и восхищенно. – Террор коммунистов стал невыносимым. Шумадия ждет своего Батьку, своего Горского Царя, своего Генерала», – продолжал Никола, а этот самый Войкан, да, именно он, еще и добавил: «Батька, с красными будет покончено еще до Джурджева дня[10]».

Не знаю, просто не знаю. Ведь этому негодяю известно все… нет сомнения, что это были его люди. Люди, которых он долго тренировал, дрессировал. Но ведь видел же я в его глазах силу веры, чувствовал искренность его слов, в нем не было страха. Не может быть, чтобы я не заметил, что они ничего не боятся.

«Все, Батька, подготовлено, все ждут, – как сейчас слышу я голос Калабича. – Люди уже в горах, нужно только, чтобы они узнали, что ты вернулся. В настоящий момент у меня в лесах…»

Размеры названных цифр показались мне подозрительными, но я знал, что Никола вообще склонен преувеличивать. Столько-то тысяч из Милановаца, еще больше из Валеваца и Чачака. Упомянул он и Пожегу, и Неготин, и Соко-Баню, и Крагуевац, и Крушевац… половина Сербии, по его словам, ушла в леса. А я весь раскис от радости, вот, думаю, хорошо, даже если на деле это всего лишь одна десятая часть. Майор Василиевич, чувствую, весь напрягся, темнота скрывает его лицо, но видно, что Калабича он буквально пронзает взглядами, полными ненависти.

«Никола, рассказы твои хороши, да только что-то не верится, – сказал наконец Василиевич. – Как же это мы-то не знаем ничего о том, что вся Сербия в лесах и под ружьем?»

«Оставь, дай Дядьке Пере сегодня нас порадовать, – сказал я. – Как приятно его слушать. Он знает гораздо больше, чем мы. Мы с тобой, майор, далеко от людей, да еще и под землей, а Дядька Пера в самой Сербии, в центре событий».


Рекомендуем почитать
Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Погибаю, но не сдаюсь!

В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Побратимы

В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.


Страницы из летной книжки

В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.