Ночь генерала - [6]
«Почему вы в кожухе и опанках?[7] Где ваша форма, господин генерал?»
«Но разве Вы не были убиты в Марселе, Ваше Королевское Величество?»
«Моя смерть не освобождает вас от принесенной мне присяги. Почему вы не уберете руки с живота?»
«Из-за мангала, Ваше Королевское Величество».
«Из-за чего?»
«Я ранен. Кровоточащая рана».
«На Каймакчалане?»
«В обеих Балканских, при прорыве Салоникского фронта, у Плеваля и Вишеграда в этой войне. А только что меня разорвало гранатой».
«Проклятая Албания. Вы были правы. Садитесь, генерал. Вы, насколько я помню, курите».
«Благодарю Вас, Ваше Королевское Величество. Прекрасный табак. Я ранен нее Албании».
«Вас обвиняли в связи с Албанией, мой капитан. Расскажите, что вы натворили в Париже».
«Вы имеете в виду мою лекцию, с которой я выступил после окончания академии?»
«Рапортуйте, капитан Михайлович».
«Генерал Жан Ворион попросил меня прочитать лекцию о тактике и стратегии нашей армии в Первой войне. Я сказал то, что думал. И я защищал свои убеждения. Неужели это преступление, Ваше Величество?»
«Расскажите мне о ваших убеждениях».
«Считаю, что Ваше решение об отступлении через Албанию было катастрофической ошибкой».
«Я слушаю вас. Продолжайте».
«Вместо того, чтобы отступать через Албанию, следовало отвести войска в наши горы. И прибегнуть к партизанской войне».
«В какие горы?»
«Любые, которые были рядом, с тем чтобы центр партизанской борьбы находился в горах вокруг Сувобора».
«То же самое предлагал и воевода Мишич. Позже я понял, что это было бы самым хорошим решением».
«Вот это я и говорил в своей лекции в Париже».
«Вы совершили святотатство. Так считают ваши обвинители. Но я, ваш Король[8] и Верховный главнокомандующий, думаю так же, как и вы».
«Вы оказали мне редкую и незаслуженную честь, Ваше Величество».
«Кто такая Ханна Ковалек?»
«Моя знакомая».
«Подробнее».
«Я использовал ее в Праге для связи с советским послом и с советским военным атташе».
«Что вы делали в Праге?»
«Я был нашим военным атташе. Вы этого не помните, потому что в это время вы уже были убиты».
«Александр Объединитель* не убит. Кто меня убил, генерал?»
«Ваш сын, Ваше Величество».
«Это просто дерзость».
«Это истина».
«Мой сын – это ваш Король и Верховный главнокомандующий».
«Уже ни то, ни другое. Престол повержен, а Верховным главнокомандующим стал капрал.[9] Австрийский капрал».
«Вы бредите. Обратитесь в медицинскую комиссию Генерального штаба, чтобы вас освидетельствовали. Вы потеряли много крови, генерал».
«Я потерял все, Ваше Величество. Отечество, Армию, Короля, семью. И свою честь».
«Должен же быть выход. Что вы предлагаете?»
«Мое предложение не принято».
«Скажите. Может быть, я приму».
«Я предлагаю федерализацию государства и армии».
«Изложите детали».
«Югославия может существовать только как федерация Сербии, Хорватии и Словении. И пусть у каждой из них будет своя армия, с тем что Верховное командование останется общим».
«А Корона?»
«Корона, разумеется, тоже будет общей».
«Интересно. Очень интересно. Я подумаю об этом».
«Лучше не надо. Вы рискуете вызвать гнев военного министра генерала Недича».
«С ним я справлюсь. На Салоникском фронте он проявил себя как блестящий стратег».
«Меня за эти предложения он наказал месяцем офицерской гауптвахты».
«Генерал Недич крутой человек, но при этом необыкновенно душевный. Я приглашу его, чтобы он извинился перед вами».
«Нет льда. Не найдется ли у Вас хотя бы кусочка льда? Где Вы, Ваше Величество? Где я нахожусь? Горит, все горит. Как грохочут наши орудия!»
«Наденьте форму и явитесь ко мне с рапортом».
«Мне нужно в госпиталь. Где госпиталь?»
«В Лондоне».
«Там Черчилль со своими суками. Измена. Нас продали. Ханна Ковалек, передайте в Вашингтон, что нет воды и наш госпиталь сожрали крысы. Русские раскаленными углями растопили снег на Дурмиторе. Воды, воды-ы-ы…»
Кругом только ночь
– К сожалению, Дража, ты выжил! Этого бы не случилось, будь по-моему. Маршал тебя спас. Ты подарил ему жизнь во время войны, а он тебе – сейчас.
«Это он!» – ему хотелось выскочить из кровати и броситься на долговязого молодого человека в генеральской форме русского покроя с погонами Красной Армии. Этот издевательский голос, это худое лицо и водянистый взгляд, излучающий зло, вернули его в ад той ночи. Он задрожал не столько от воспоминаний о мучениях, сколько от сознания своего бессилия.
– Теперь, бандит, маршал тебе ничего больше не должен. И ты полностью в моих руках. Мы с товарищами пришли, – показал он на двоих рядом с собой, – договориться с тобой: хочешь ты суда или не хочешь?
«Боже, дай мне возможность судить их до Тебя! Жить мне больше не хочется, но ради этого я бы жил. Если они со мной так обошлись, то что же они делают с теми несчастными, имен которых не знает никто и чьи страдания никого не заставят содрогнуться? Рано или поздно станет известно, а может быть, и уже известно, где я нахожусь и как со мной обращаются. Выдаст кто-нибудь из самих же мучителей, народ узнает. Они меня скрывают, но долго это не продлится. Достаточно, чтобы хоть один голос просочился из этого застенка. Может, по пьянке или через чью-то любовницу, из бахвальства, но кто-то из палачей проболтается. А может, в ком-то из них заговорит совесть… Нет, это невозможно. У таких нет совести.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.